– Пап… прости… – вместо приветствия начала оправдываться Бетти, – мать не хотела, чтобы ехала к тебе, пришлось долго уговаривать, истерики выслушивать. Жесть, в общем, какая-то. Ты ведь простишь меня? Пап?..

– Да прощу-прощу, – улыбнулся я, забирая рюкзак, – дай хоть поцелую-то принцессу свою!

Бетти подлетела, я чмокнул ее в холодную после улицы напудренную щеку, крепко обнял.

– Как же соскучился по тебе… – покачиваясь с ней в объятиях, проговаривал я, – не представляешь себе как.

– И я по тебе, папуль, – радостно проговорила Бетти, – жаль, что так редко видимся…

– Ничего пока не поделаешь, – с грустью согласился я и утешил: – Но это все ненадолго, надо только подождать! – и тише: – Только подождать…

Помолчали.

– Ну что, давай-ка разувайся, переодевайся, руки мой и на кухню – поужинаем, – распорядился я и, кивнув на рюкзак, невзначай спросил: – А ты взяла какие-нибудь вещи? Просто я ж это…

– Все взяла! – перебила дочка, снимая кеды. Потом поставила у стены и вдруг заявила: – Пап, можно я у тебя поживу?..

Эта новость и обрадовала, и озадачила.