Крис отставил чашку, сложил руки перед собой на столе и, навалившись на них грудью, ответил:

– Что-то в этом духе. Копье, которым проткнули на кресте Иисуса, который Христос.

Граната испытующе посмотрел на него и, видимо, поняв, что Габлер отнюдь не валяет дурака, сказал:

– Допустим. И зачем нужно носиться с этим копьем? Оно денег огромных стоит, что ли?

– Не в деньгах дело, – мотнул головой Габлер. – Есть такое мнение, что его приказал выковать какой-то древний земной жрец…

И он поведал Гамлету Мхитаряну все от начала до конца.

В течение всего этого рассказа Граната не сделал ни единого глотка пива. Сидел, скрестив руки на груди, и слушал, и это было очень на него непохоже. И даже когда Габлер замолчал, носатый файтер еще некоторое время задумчиво смотрел куда-то в пространство.

– Вот такие пирожки с котятками, – наконец произнес он. – Теперь с веревкой повешенного все понятно.

Крис вытаращился на него и подумал, что пиво сотворило с мозгами Гранаты что-то непотребное.

– Ты про какую веревку, дружок? – мягко полюбопытствовал он.

– Повешенного, – и глазом не моргнув, ответил Мхитарян. – У меня прабабушка из корбов. Понимаешь, ребенком я был шаловливым, неугомонным, но когда прабабушка начинала рассказывать мне всякие предания, легенды, мифы, сказания, поверья, былины и всякое такое из устной традиции корбов, я становился подобным штурмеру с иссякшей горючкой и внимал, внимал…

– Кончай выдрыгиваться, а? – с досадой сказал Габлер. – Не хочешь нормально объяснить, лучше тогда вообще заткнись.

– Так я же и объясняю, Гладик! Мне прабабушка рассказала одну историю о творце мира Оогиндии. Он с помощью своего вечного костра отогрел мировое поле и посадил там семена жизни. Выросли из этих семян, разумеется, первые корбы и стали жить себе, поживать, горя не знать, как эти ребята, Адам и Ева. Плодились на Лавли, то есть не на Лавли, конечно, – у корбов она называется покруче: Оогивелипара… Так вот, плодились-плодились, а потом стащили уголек из вечного костра Оогиндия. И посчитали себя равными творцу, а потому пустились во все тяжкие…

– А покороче нельзя? – процедил Габлер, зная, что Граната может без устали работать языком часами.

– Можно и покороче, – кивнул Мхитарян, ничуть, кажется, не огорошенный предыдущими откровениями Криса. – История сродни христианской. Только у землян бог сына своего принес в жертву, а тут самому Оогиндию пришлось в петлю лезть. Вернее, дать себя повесить. Понятное дело, с последующим воскресением. А веревка эта, на которой его корбы повесили, приобрела чудесную силу. Кто ею подпояшется, обретет бессмертие и прочие бонусы. Одна загвоздка: найти ее надо. Вот до сих пор и ищут. Вообще, во всех этих преданиях столько всего интересного! Возьмем простейший пример: всем известную с малых лет сказочку про курочку Рябу. Знаешь такую сказку, надеюсь?