- А ты раскис... Думал что ад это плохо... Я видел твои мысли: о Господи я столько страдал в той жизни. Не прошу рая, дай мне покоя!

Шарлота догадливо заметила:

- Вы тоже знакомы с "Мастером и Маргаритой"?

Принц промолчал, а вместо него вставил свою лепту кот-блондин:

- Кто в аду не знает произведение, посвященное Великом мэтру. Тем более, вы точно подметили, грешников в аду прощает только Сам Сатана... Тут его Всемогущество!

Шарлота после этих слов поежилась, вдруг снова ощутила стыдливость, вот так стоять нагишом перед... мужчинами? Или кем-то круче!? Мысль, что он в аду, опять стала неприятной. Хотя с другой стороны, пульсирующая в теле энергия и подавляла страх, рождала уверенность.

Действительно, когда человек хочет покоя? Тогда, когда у него плохое самочувствие и физическая немощь. Здоровый ребенок не станет сидеть на месте, ему хочется двигаться. Да подросток тоже... В нем играют энергия и гормоны, и ты сам кажешься себе почти всемогущим, или во всяком случае - умнее и сильнее своих родителей. Но немощная плоть отбивает охоту к движению, к переменам. Человек дряхлеет не только телом, но и разумом ,и эмоциями. Или, наоборот, сохранивший отличную физическую форму старик может и в поход пойти. На гору, на коня, на женщину или еще лучше к звездам!

Такое двойственное положении: уйти из мучительной жизни в ад и там, наряду с болью, познать ранее не виданное, такое как невозможно представить наслаждение от любви и ощущение силы!

Появление уже знакомого двенадцатиглавого дракона, прервало, готовые пуститься в долгие антимонии мысли. Ты, все-таки всегда ты, пусть и с другой плотью. А если плоть куда лучше прежней, то ты - это ты, но уже в квадрате, а еще лучше в кубе!

Шарлота не успела заметить откуда у юноши-эльфа появился еще один меч, как оружие само скользнуло ему в руки. Рукоятка удобно легла в ладонь и была приятно теплой на ощупь. Сама Шарлота держал мечи только пару раз, посещая музеи. Там они ей поскольку она была еще девочкой показались тяжелыми, и признаться честно, вряд ли бы рыжая чертовка смогла бы ими драться, или даже нанести пару точных ударов. Тут же меч оказался намного больше рыцарских, почти двухметровый, переливающийся всеми цветами радуги, на свете семи лун( наконец он их сосчитал!), но при этом, казался почти невесомым.

Толи материал легкий, толи девка после любви с принцем из принцев стала слишком уж здоровой. Во всяком случае меч придал уверенность, и желание драться, вопреки воспитанию переполняло Шарлоту. Тем не менее она выдавила из себя, вопреки собственную мировозрению и прежнему опыту: