– Преподобная Мать умирает и скоро объявит, кто ее преемница. Ты должна прибыть немедленно – у нас очень мало времени.

Основа власти состоит из плоти и со временем должна сгнить и рухнуть.

Прибыв на Салусу, Манфорд Торондо, как обычно, отправил во дворец курьера, требуя аудиенции у императора. Не дожидаясь ответа, он со своей свитой двинулся по городу, и к ним стекалось все больше его последователей. Времени на подготовку они дворцу не дали, но Манфорд позаботился о том, чтобы император успел впасть в панику.

По обыкновению Сальвадор обратился за советом к брату. Принц Родерик, не в силах забыть трагедию и вспышку насилия, которые повлек за собой последний визит вождя батлерианцев, почувствовал, как по пробежал холодок. Совсем недавно батлерианцы обрушились на Баридж с безумной яростью, которую они называли «святой». Родерик не видел в их действиях ничего даже отдаленно похожего на святое, и Манфорд не только не искупил свою вину, не только не извинился, он даже как будто не заметил смерти Нанты и других убитых в безумном религиозном рвении.

И вот он возвращается в Зимию, словно ничего не произошло.

В столице все правительственные чиновники, назначенные в Комиссию праведности, постоянно были готовы продемонстрировать свою бдительность: технологии, признанные Манфордом недопустимыми, они отвергали.

Родерик хотел бы, чтобы его брат объявил движение незаконным и лишил силы… но это было все равно что играть со взрывчаткой. Однако это не отменяло того, что Манфорд виноват в смерти Нанты, чего Родерик не мог ни забыть, ни простить независимо от политики или риска.

Манфорд с последователями шел по городу, а Родерик усилил охрану дворца и дал негласное разрешение в случае беспорядков использовать оружие летального действия. Тем временем придворные спешно готовили прием. Они подготовили зал для аудиенций. Расставили на позолоченных столиках выпивку и закуску. Сальвадор предположил, что, если прием будет официальным, Манфорду поневоле придется вести себя дипломатично; Родерик считал, что этот человек не заслуживает никакой мягкости. Но он сдерживал гнев и поклялся удержать брата от новых глупых уступок.

Сальвадор на троне потел: он боялся прибытия Манфорда. Император уже выпил несколько бокалов вина, смешанного с меланжем. В последнее время он поглощал все больше меланжа и всегда держал меланжевый порошок в маленькой шкатулке рядом с собой, на подлокотнике трона. От стимулирующего действия меланжа глаза императора блестели.

Даже горюя о смерти Нанты, Родерик был достаточно проницателен, чтобы заметить, как угнетен Сальвадор; его депрессия особенно усилилась после разоблачения связи императрицы Табрины с главным инквизитором. Ее изгнали, а Квемаду казнили его же палачи из «Скальпеля»; по настоянию Родерика эти события не предали огласке. Но все равно… хотя Сальвадор открыто презирал жену – и это чувство было взаимным, – ее отсутствие он переживал тяжело. Сальвадор хотел от Родерика утешений, хотя его боль не шла ни в какое сравнение с болью брата, вызванной гибелью дочери.