– На снимке не я, – упорствовал Гилберт, продолжая спокойно смотреть на сестру с Салусы.
– Вы лжете, не так ли? – спросила она.
– Вы задаете вопрос, а значит, вы не уверены в этом.
Уголки его рта по-прежнему были приподняты в легкой улыбке.
– Вероятно, лучшего лжеца я не встречала, и все-таки вы лжете. Я слышу в вашем голосе дрожь, такую легкую, что ее может уловить только узнающая правду. Тем не менее она есть. Я вижу мягкий блеск вашей кожи. Не испарину, но едва заметное изменение верхнего слоя эпидермиса. Мне это тем более заметно, директор Альбанс, что я видела записи ваших выступлений и разговоров с учениками; их нам предоставили ваши же ученики-батлерианцы. Ваш голос и ваша кожа тогда не были такими, как сейчас, поскольку в тех случаях вы не лгали. – Она присмотрелась к нему еще внимательнее. – Да и в ваших глазах тоже что-то есть. Может быть, страх?
– Я не боюсь правды, – сказал Гилберт.
– Тогда страх за судьбу вашей школы, – сказала она. – Вы боитесь, что за ваши преступления Манфорд ее уничтожит.
После долгого напряженного молчания, показавшегося вечностью, Гилберт сказал:
– Манфорд обещал не причинять вреда школе и моим ученикам. Но, возможно, вы правы, сестра Вудра, возможно, я боюсь за их безопасность.
– Вы беспокоитесь только из-за вашей подлинной личности. Вы Гилберт Альбанс с Коррина. Вы подопечный робота Эразама. Вы враг человечества.
– Я не враг человечества, – сказал он, но не стал отрицать остального.
Манфорд уставился на него.
– Это невозможно. – Взгляд его стал еще более напряженным, словно Манфорд, как скальпелем, вскрывал им тайны директора, разрезая глубоко. – Но я вижу, что это правда.
Гилберт долго молчал, потом повернулся к вождю батлерианцев и кивнул.
– Да, человек на этом снимке – я, и мне больше ста восьмидесяти лет.
Даже император должен завоевать уважение, прежде чем рассчитывать на него.
Когда Тареф, одетый в форму службы техобеспечения, прибыл на борт императорского баркаса, его сопровождал призрак Манфорда Торондо.
Совсем недавно он праздновал убийство вождя батлерианцев в Арракис-Сити и с удовольствием докладывал о нем директору Венпорту. Но затем начались мучения: ночью в кошмарах он снова слышал выстрел из пистолета, крики толпы, видел лежащее на пыльной улице безногое тело.
Мертвый!