– А-а-а, – сказала она озадаченно, – но ты не провоцируй, чтоб не ускорилось. Я могу чем-то помочь? Понимаю, как уже глупо звучит…

– Нормально звучит, – заверил я. – Простое человеческое сочувствие, ты же вроде бы тоже в какой-то мере человек, хоть и женщина, да еще с такими мускулами.

Она на мгновение задумалась, я видел, как быстро потемнело ее лицо, а когда заговорила, голос тоже сел, стал совсем невеселым:

– Все? Поел?.. Может, теперь признаешься, что лажанулись? И начнем заново?

Я скривился, сказал со злостью:

– Дай бифштексу опуститься в желудок. А то будет несварение… Да, лажанулся, еще как лажанулся. Кто знал, кто мог подумать? Как же, раз старики, то именно они и должны жаждать бессмертия больше всех!.. Но, с другой стороны, мы вторглись на поле неизведанного. Никто не сталкивался с таким вызовом… Мы первые!

Она сказала торопливо:

– Успокойся. Только успокойся!.. Как будто кто-то тебя винит. Да и не ты лажанулся, а мы оба. И кончай с этим мужским шовинизмом, что за все отвечаешь ты.

– Как не винит? – спросил я убито. – Еще как…

– Кто?

– Я сам, – ответил я. – Ученый должен быть беспристрастен к себе первым. Остальные пусть идут лесом, мне их мнение фиолетово. Даже ультрафиолетово, что значит, вообще за гранью видимости. Ну идиот, я идиот… Так упорно переть по ложному следу…

Она снова махнула рукой официантке, а мне сказала с сочувствием:

– Это не ты выбрал.

– А есть разница? – спросил я. – Неважно, кто выбрал на самом деле, отвечает доминант, а значит, самец. Так что да, ошибся я. Нужно в самом деле вернуться к категории от сорока до пятидесяти. Именно они как раз доживут до самого момента достижения бессмертия… но не смогут ввиду преклонного возраста ждать, когда оно подешевеет до стоимости проезда в метро.

Я перехватил острый взгляд, по нервам пробежала пугливая дрожь, осторожно повернул голову, сам пугаясь своей возросшей чувствительности затурканного интеллигента.

Шагах в десяти крепко сложенный мужчина смотрит мимо, но чувствую, что это он рассматривал меня интенсивно и зло. Мозг моментально собрал в Сети все, что о нем было, тут же полез глубже, такое уж свойство нашего разума, никогда, гад, не успокаивается, пока не сведет нас с ума или не выведет в цари природы и венец творения.

В этом «глубже» все записи врачей, что хоть и не тайна, но как бы врачебная тайна, что не совсем тайна, а так, некоторая условность, кому попало разглашать нельзя, а не кому попало можно.

Григорий Окунев, сорок семь лет, здоров, трижды ранен, один раз тяжело, две контузии, воевал в Эмиратах, Йемене, Сирии, снова в Эмиратах, сейчас работает в охранной структуре… Ну да, конечно, все они в охранных, чтобы иметь право носить оружие. И эти структуры, судя по некоторым моментам, созданы только для того, чтобы несколько тысяч головорезов, вернувшихся из горячих точек, не расставались с оружием.