Через полминуты за дверью послышался приближающийся топот. Камеры показывают, двое спецназовцев отстали от Ингрид на несколько шагов, а она летит, как пантера в прыжке, готовая выбить дверь всем тренированным корпусом.

С той стороны раздался ее крик:

– Ты в комнате?

– Да, – прокричал я. – Тут такой ужас, такой ужас!

Через камеру я видел, как она уже в прихожей, перепрыгнула через тело убитого первым, остановилась, оглядываясь по сторонам, оттуда ведут три двери, к ней подбежал омоновец, она жестом велела ему осмотреть тело на полу, а сама ворвалась в комнату ко мне.

Я на диване сижу в той позе, что для лежачего называется «разлегся», так вот я почти именно разлегся, но только сидя, ничего не вижу и не понимаю, слабый и перепуганный, давление за двести пятьдесят, пульс за сто сорок, а мандраж за тысячу.

Она резко остановилась передо мной на бегу.

– Не ранен?

– Ранен, – ответил я с возмущением. – Мое достоинство!.. Да не то, что вы все думаете, демократы чертовы, а настоящее!.. Он меня дурными словами обзывал!.. Какие же есть некультурные люди…

Она с явным облегчением перевела дух.

– Что здесь случилось?

– Здесь был еще один, – сообщил я всхлипывающим голосом. – Он появился внезапно, как Бэтмен!.. Убил всех троих и скрылся так же молниеносно…

В комнату вошел, держа пистолет наготове, второй омоновец. Увидел нас и, спрятав оружие, опустился на корточки перед убитыми.

Ингрид сказала резко в переговорник на груди:

– Капитан, нужны данные о…

Я поспешно протянул руку и оборвал связь. Она в бешенстве выкатила глаза, яростная, как Иаиль, убивающая полководца Сисару.

– Что с тобой?

– Тихо, – прошипел я. – Нельзя раскрывать парня!

Она вперила в меня злой взгляд, я кивнул на оглянувшегося омоновца.

– Смотри, самец уже все понял. У мужчин мозг все же быстрее. Понял, что нужно молчать и делать вид, что эти неизвестные сами друг друга перебили.