Она все-таки что-то почувствовала и обернулась. Остановилась и подождала, пока он дошагает до нее и остановится в паре метров.

– Добрый вечер, Вера.

– Здравствуй, Женя.

«Личину», что ли, нацепить? Нельзя, нельзя показывать, как растерян он, как волнуется, как злится! Впрочем, даже не пользуясь сумеречным зрением, он видел, как растеряна она сама, слышал, как колотится ее сердце, как рвется она и не может преодолеть оставшихся до него двух-трех шагов.

– Поздновато для прогулок. Что ты здесь делаешь? – сглотнув, выдавил из себя он.

– Дышу свежим воздухом, – проговорила Вера.

«Вспоминаю», – проговорили ее глаза.

– Будь осторожнее. В темноте много кто может повстречаться.

– Я постараюсь, – ответила она.

«Я знаю, что ты знаешь про гостиницу, – ответили ее глаза. – Это была ошибка и глупость! Мне нет и не может быть прощения».

– До свидания, Вера, – пробормотал он, делая шаг вперед.

– До свидания, Женя, – тихо откликнулась она, тоже делая шаг.

Их лица оказались близко, совсем близко.

– Всего хорошего, – шепнул он, случайно касаясь ее облачком пара, сорвавшимся с губ.

– Всего доброго, – донесло облачко, сорвавшееся с ее губ.

…Целоваться на морозе посреди улицы – не самая разумная затея. Во всех смыслах этих слов. Однако они целовались и не могли остановиться. И что-то подсказывало Евгению, что до чтения вожделенных сказок он дойдет только утром.

* * *

Дико хотелось спать, однако он не мог позволить себе потратить еще больше времени. Первым порывом было пролистать сборник и найти ту самую сказку, о которой говорил Артем. Тем не менее Евгений заставил вести себя так, как и положено настоящему исследователю: начать с самого начала и не пропускать ни одной мелочи, планомерно двигаясь к концу.

«Однажды Бохоли-Хара остановился на ночлег у гостеприимного нойона Икирита.

– Чем можешь ты удивить мои глаза и порадовать мое сердце? – спросил нойон, когда Черный шаман разделил с ним трапезу и попробовал вина.