Они поднялись палубой выше, и вышли на 56-ю. Крови всё так же не наблюдалось.

— Макнил, быстро проходим всю палубу, ты слева, я справа, нечего нам больше терять время.

И они пошли. Каждый сканировал свою половину коридора с помещениями, на развилках придерживались правила правой руки. Через 11 минут они вернулись к лестнице, палуба оказалась так же необитаема.

— До верха ещё много, на последующих надо бы ускориться, — взвинчивал темп Гена. — Начиная с 57-й действуем по той же схеме, но бегом.

Однако много бегать им не пришлось. Они прошли по 57-й палубе всего с десяток-другой метров, как Макнил остановился.

— Есть биосигнал, — сказал он, — 200 метров слева от нас и медленно удаляется.

— Быстро мы его нашли, — облегчённо сказал Озимцев, он-то уже морально был готов пробежать всю станцию до самого верха. — Готовимся, парни, сейчас начнётся, я чувствую.

Отряд бегом направился по коридору, на третьем по счёту пересечении они свернули налево. Вдалеке уже было видно киборга, который тащил Сэма, держа того за руки над полом. Казалось, он никуда не спешил, но всё равно по сравнению с людьми двигался весьма быстро. Мгновение, и он скрылся за очередным поворотом. Зато со спины зазвучали новые шаги, на этот раз приближающиеся к ним, и, судя по звукам, бегущих было несколько. Счёт шёл на секунды, и отряд ввалился в первый попавшийся отсек, закрыв за собой дверь.

— А теперь всем замереть и даже не дышать, — шёпотом успел приказать Гена.

Темнота была кромешная, не видно было даже собственной руки, поднесённой к лицу. От этого приближающиеся шаги казались ещё страшнее. Восприятие расстояния исказилось, возникало ощущение, что существа уже рядом с дверью, а мгновением позже звуки шагов становились ещё громче, и казалось, что вот теперь-то они уже точно в метре от замерших людей. А потом шаги замедлились, бегущие перешли на шаг, почти остановились. Затем отряд услышал тихое шипение и щелчки, перешедшие в протяжные низкие звуки, быстро меняющие тональность.

— Они общаются! Вы слышали?! — потрясённо прошептал один из солдат.

— Тише! — успел шикнуть на него Михеев, прежде чем находящиеся за дверью начали действовать.

Снова раздалось шипение и щелчки, а затем по центру двери как распускающийся цветок стало расползаться красное пятно. Оно стремительно набирало в размерах и яркости, центр двери уже светился вишнёвым цветом. Металл принялся деформироваться и выгибаться, как плавленый сыр.

Ближайшие к двери буквально отпрыгнули от неё, остальные просто отступили вглубь. Михеев зажёг фонарик, хотя света от раскалённой двери и так хватало. Лица некоторых солдат выглядели затравленно.