— Он потерял много крови, нужно вытащить из него пули. Здесь я не смогу это сделать. — перебил их Озимцев, его руки были в крови.

— Нужно перевязать ему раны, это уменьшит потерю крови. Теперь нам точно придётся идти в больницу, — хмуро произнесла Лена, разрывая рукава своей куртки. Затем она туго перевязала ими пулевые ранения.

— Тут в нескольких километрах есть поликлиника. Когда я был на поверхности неделю назад, она ещё была в относительно нормальном состоянии. Не могу поручиться, что она стоит там до сих пор, но это ближайшее место, где могли остаться медикаменты и ему можно будет оказать нормальную помощь, — припомнил Руслан. — Остальные больницы и поликлиники в радиусе нескольких километров разрушены.

Романенко лежал на спине и медленно умирал. В его голове проносились какие-то образы, воспоминания из далёкого прошлого. От потери крови он уже не чувствовал своих рук и ног, он потерял контроль над телом.

Пока Аксёнов заканчивал со взрывчаткой, остальные сделали носилки из подручных материалов. Лена в это время надевала на Дмитрука наручники.

Прозвучал взрыв.

— Проход разблокирован, — крикнул Аксёнов с перрона.

— Кладите его на носилки, — распорядилась Никольская.

Кузя и Савельев приподняли Лёшу и положили на носилки.

— Макс, держись, всё будет хорошо! — Озимцев сжал руку друга.

Кузя, Бондаренко, Гена и Ерёмин подняли носилки и понесли. Лена тем временем на скорую руку перебинтовала Дмитрука. Его раны были далеко не такие серьёзные, как у Лёши, пули прошли навылет и ничего жизненно важного задето не было, поэтому за него она особо не беспокоилась. Двое бойцов подняли его под скованные за спиной руки и потащили вперёд. Дмитрук всё ещё не пришёл в себя и тихо стонал, когда его встряхивало при ходьбе особо сильно.

— Вообще-то Макса не нужно было бы транспортировать, его ранения слишком серьёзные, но другого выхода нет, — вслух размышлял Озимцев.

— Поверить не могу, что Дмитрук выстрелил в своего! Что на него нашло? Он не стрелял даже тогда, когда подозревал всех в комнате с резервуарами, а тут… — Бондаренко с беспокойством поглядывал то на Лёшу, то на Дмитрука.

— Я не знаю, что на него нашло, но если Макс умрёт, я лично сдеру с него шкуру! — вспылил Гена.

— Я понимаю твои чувства, но всё же сначала надо разобраться, что произошло, — урезонил Озимцева Ерёмин.

Через несколько минут они, наконец, вышли на поверхность. Пейзаж был не очень вдохновляющим — повсюду разрушенные и полуразрушенные дома, огромные воронки от взрывов, всё небо застелено грязными кучевыми облаками. Лишь кое-где лучи солнца пробивались сквозь тучи, рассыпая островки яркого света по руинам. Вдалеке слышны звуки выстрелов и взрывов. Было позднее утро.