Из хвостовой части самолёта вылетели последние ловушки. Одна из ракет отклонилась в сторону и взорвалась, а вторая только слегка сбилась с курса, впрочем, она очень быстро на него вернулась. Тем временем самолёт достиг точки, в которой его скорость стала равна нулю, и начал падать.

— Чёрт, не сработало! Запустить двигатели! Форсаж! — и через секунду после запуска двигателей Гена потянул штурвал на себя.

— Левый двигатель запущен, правый двигатель запущен, максимальные обороты, включаю форсаж, — отрапортовал компьютер.

Самолёт сделал петлю и, развернувшись на 180 градусов, устремился вниз. Ракета по плавной дуге последовала за ним.

Истребитель падал под углом 90 градусов. За первые 10 секунд падения он набрал скорость в 1600 км/ч. Ракета не отставала, и Гене ничего не оставалось, как разгонять истребитель дальше. Скорость уже перевалила за два маха — 2400 км/ч, высота — 15 километров. Ракета всё так же следовала за самолётом, сила тяжести помогала разогнаться и ей. Сверху Гене открывалась полная картина боя. На хвосте его товарищей сидело по беспилотнику, двое маневрировали, третий сам сел на хвост одного из преследующих беспилотных истребителей, несмотря на огонь сзади. Вдалеке от основного поля боя, и почти под ним Гена увидел казавшийся маленьким с такого расстояния самолёт Лены. И его догоняли две чёрные точки.

— Не хочу никого беспокоить, но нас снова хотят обидеть злые дяди, — несмотря на попытку пошутить голос Елены звучал напряжённо.

— Вы как малые дети, глаз да глаз за вами, — буркнул Озимцев.

Он слегка подкорректировал курс и направил самолёт на перехват беспилотникам.

— Скорость — 3000 км/ч, высота — 11 километров. Прямо по курсу — самолёт противника, — сообщил бортовой компьютер.

— Знаю я! Давай, ещё немного!

Озимцев разогнал самолёт до максимальной скорости в 3800 км/ч. Разогнаться дальше мешало сопротивление воздуха, раскалившее носовую часть фюзеляжа до нескольких сотен градусов по Цельсию.

— Скорость максимальная, высота — 9 километров. Опасная скорость сближения с землёй! Измените курс! — женский голос зазвучал громче и настойчивее.

— Да заткнись ты уже! — Озимцев мёртвой хваткой вцепился в штурвал и не отрываясь смотрел на приближающиеся цели. — Захват целей, огонь!

— Выполняю, — коротко ответил компьютер.

Из-под крыла самолёта вырвалась ракета. Всего одна.

— Повреждено крепление, запуск ракет с левого крыла невозможен, — повреждения, полученные Геной в самом начале боя всё-таки дали о себе знать, тем более после таких перегрузок.

Оставалась ещё одна возможность, даже безумнее предыдущей его выходки. Как будто одной за последние десять минут было мало. Гена был на пределе, его сердце билось со скоростью 200 ударов в минуту, артериальное давление зашкаливало. Шансов осуществить задуманное у него было как в лотерее — один на миллион. Совсем рядом впереди расцвёл бутон огня, выпущенная им ракета настигла один из беспилотников сверху и разнесла его на кусочки. Но оставался ещё второй. Подбить его ещё одной ракетой или пулемётным огнём Гена уже просто не успевал — счёт шёл на сотни метров, тут не до прицеливания. И Озимцев воспользовался последним доступным ему способом. На огромной скорости он пересёк курс беспилотника и ушёл дальше вниз, а через пару секунд на том месте, где он только что пролетел, встретились беспилотник и догонявшая его ракета. Истребитель пробило почти насквозь, повредив гидравлику и несколько других важных систем, и, вдобавок, покорёжив обшивку. Двигатели мгновенно отключились, и самолёт увело вниз.