— Стоит попробовать, — поощрила Желдерма, делая замысловатые движения телом. — Не пожалеешь.

Шпарин вырвал у мальчишки карабин и, вращая глазами, свирепо рявкнул:

— Малджер! Это шоу — последнее шоу в твоей жизни!

Желдерма ойкнула и спряталась в сиреневом облачке.

— Вас не проведешь, капитан, — сказали из облачка.

— Опыт, — сказал Шпарин. — Я проституток разного пола на раз вычисляю. Зачем вы это сделали, Малджер?

— Проверял новых друзей на вшивость. Можно ли им доверять.

— Проверили?

— Возможно можно, но как-то стремно отдавать душу в ваши цепкие лапы.

— Я отдал и не жалею, — сказал Стасик. — И ты побыстрее давай.

— Фигня какая-то, — облачко колыхнулось. — Сижу здесь в облаке и чувствую, что начинаю вам доверять. Фигня какая-то… А я ведь недоверчивый.

— А я простой, душевный парень. Творю добро, когда не мешают творить.

— А когда мешают — не творите.

— Ага. Не творю. Становлюсь злым и недобрым.

— Доверие…

— Если мы продолжим в том же духе, — сказал Шпарин. — Знаете куда зайдем?

Сиреневое облачко вздохнуло и упало на траву блестящими каплями. На мокрой траве стоял полненький, с небольшим животиком, невысокий человек лет сорока. По невыразительному лицу гуляла кривая ухмылка. Ладони он держал скрещёными внизу живота.

— Ну вот… Вполне приличный голый человек.

— Мужик, — сказал Стасик. — А то проститутку из себя строит.

— Это ваше настоящее обличье? Или есть еще аплуа? — спросил Шпарин.