– Он не простит убийства племянника!

– Ты глухой!? – рявкнул я, выходя из себя. – Я говорю – сваливай отсюда!!! Я твоего господина только что из петли вытащил, а ты в толпе прятался! Теперь говорю – бери его и вали! Кстати… у вас осталось четыре минуты.

Не слушая больше никого, солдаты барона ломанулись в ворота мимо нас. И при этом к Бакару подошли только его телохранители.

Я посмотрел им вслед и сплюнул.

– Редкостный ублюдок, – сказала Тандела.

– Надо было все-таки его вздернуть, – расстроенно добавил Пух. – Ну, или хотя бы на голову укоротить.

– Да ладно вам. Тоже мне, кровожадные мстители, – улыбнулся я.

Сзади раздался вопль Вирота:

– Где Соур? Я же сказал, не вешать, а в карцер! – капитан выбежал на плац и увидел нас. – Фу-у-у, блин, испугали…

– Ага, вот еще один! – я развернулся и направился к нему, засовывая меч в ножны. – В карцер, говоришь? Вы чего там, пока из Пима топали, совсем перепились?!

– Да ты чего, мы ни стаканчика не пропустили!

– Тогда какого хрена меня вешать собрались, а ты смотришь как ни в чем не бывало, а?

– Да я…

– Что – я?

Я застыл перед ним, требовательно глядя в глаза. Вирот промямлил:

– Понимаешь, это же племянник…

Я врезал ему от всей души по морде и схватил за грудки:

– Он – ублюдок, который вздумал вздернуть меня! Ты… Ты думаешь, реши он повесить тебя, я бы на это смотрел? – я оттолкнул его. – Обосрался что-то сделать без указания наместника, да? Дерьмо… А ты, Бачух? Не с тобой ли мы недавно пили в Пиме? Молчишь? Правильно, молчи дальше. Скоро и твои собственные солдаты решат кого-нибудь вздернуть, а ты будешь молчать…

Я огляделся в поисках последнего «соратника» и обнаружил див Мира, уводимого Талисой в лазарет.

– Да, Тошик, ты тоже красавчик! – крикнул я ему. – Дальше слушай советы баб в мужских делах – и скоро будешь держать в руках те же подарки, что уже раз держал! Вначале – головы друзей, потом, не дай боги, детей!