Между двумя глотками крепкого местного эля Туунг шепнул ей:

– Не знаю, как по-твоему, дочка, а по мне, твой дружок что-то затевает.

– Он мне не дружок больше, – серьезно ответила она. – Просто я хочу домой.

Ей страшно не хватало Виллджамура, его баюкающих приливов и отливов уличной суеты.

Проблемы начались, когда они уже легли спать.

Прямо под их окнами собралась толпа местных. Кто-то заорал куплет, разнузданный и похабный. Под грубый гогот полетели камни – сначала мелкая галька, потом покрупнее; они сначала безобидно клацали о стену и подоконник, но потом все же разбили окно. Холод и громкие голоса ворвались в комнату. Верейн съежилась на полу рядом с остальными, подле холодного очага – все ее спутники молчали, как будто не обращали внимания на ситуацию.

Вдруг в окно влетела петарда и упала под ноги Верейн; та вскочила и пинком отправила ее подальше в угол, где и взорвалась шутиха. Все в комнате съежились от страха. Вдруг Дартун встал.

Ни на кого не глядя, он спокойно вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и пошел вниз по лестнице. Немного погодя снаружи разгорелась ссора.

Верейн, осторожно обходя в темноте осколки разбитого стекла, пошла на цыпочках к окну. Высунувшись, она увидела внизу Дартуна и кипевшую перед ним толпу. На набережной, где на резком ветру терлись друг о друга лодки, собралось человек сто, не меньше.

Вот из толпы вышли несколько человек и приблизились к Дартуну, осыпая его оскорблениями. Он отступил к таверне, так что она больше не могла его видеть, зато в толпе раздался и тут же захлебнулся крик, затем второй.

– Что там происходит? – спросил Туунг, хватая ее за локоть и пытаясь заглянуть за нее.

Она освободилась от его хватки, набросила на себя вощеный плащ и кинулась вниз по лестнице к двери, которая все еще стояла нараспашку, но поздно…

Вокруг Дартуна уже валялось не меньше дюжины искалеченных тел с порубленными руками и ногами. Лужи крови стояли на деревянном полу веранды, блестя в свете факелов. Но люди продолжали упорно приближаться, размахивая мечами и палицами. Кто-то пустил стрелы – одна со звоном отскочила от груди Дартуна, другую он поймал в воздухе. Толпа ахнула.

Верейн громко окликнула его по имени, но он не обращал внимания.

Она бросилась вперед, но тут же поскользнулась в крови и как куль шлепнулась на пол. Подняв голову, она увидела, как рука Дартуна врезалась в живот какого-то человека и тот, выпучив глаза, согнулся вдвое, испуская дух и истекая кровью. Другой замахнулся было топором, но Дартун схватил его за рукоять пониже лезвия, дернул на себя так, что нападающий едва не упал на него, вырвал у него топор и размозжил ему лицо одним исполненным первобытной жестокости движением.