— Да рана-то как твоя? Выдержишь?

— Выдержу. Должен… А помру, так не велика потеря.

— Ещё чего придумал! И так уже все мертвы. А мы с тобой начинали, мы с тобой Книгу нашли… ты нашёл, кстати. За что я и намну тебе бока сразу же, как только войдём в корабль. Не мог тогда её не заметить? Мы с тобой с детства не дрались, вот и получишь по полной.

— Смотря кто ещё получит!

— Ты получишь…

Шлейф пыли мы заметили на рассвете следующего дня. Не один — сразу несколько. Ибогалы растягивались цепью, намереваясь прижать нас к непроходимой Границе, уверенные, что теперь-то нам не ускользнуть.

— Прятаться поздно, — сказал Тотигай. — Вчера ещё можно было уйти в сторону, а теперь… Как, Элф, виденье к тебе не вернулось?

— Нет. Да и не поможет оно. Это тебе не кучка пхаясо.

— Я не про то. Корабль, выходит, не видишь?

— Пока не вижу, но он там. — Я указал рукой на далёкую стену, которой казался отсюда обрывистый край плато. — Не очень высоко. В самом низу.

Шлейфы пыли приближались, словно их тянуло к нам сквозняком. На наше счастье яйцеголовые не слишком спешили, берегли кентавров для решающего рывка. Они тоже не встали утром на привал. Собственно, самый решающий рывок они уже сделали ночью. Склон плато, а вместе с ним и Граница, уходили в обе стороны до горизонта; яйцеголовые растянулись напротив полукольцом, а в средине находились мы с Тотигаем.

— Будет скверно, если не войдём в корабль, — сказал Тотигай. — Неохота мне подыхать ни с кем не сцепившись на прощанье. А с этими не сцепишься — расстреляют нас издалека.

— Если не войдём, попробуем забраться по склону и уйти через Границу.

— Через непроходимую? Да ты что, Элф?!..

— А что мы теряем? Не все ведь гибнут в непроходимых зонах. Некоторые исчезают. И никто точно не знает, куда. Вдруг они попадают в другие миры Обруча?

— Ага, а рувимы стерегут пирамиды просто из интереса. Стали бы они, моги каждый дурак путешествовать по Обручу через Границы…

У самого склона стало ясно, что спорить бесполезно, и взобраться на самый верх мы не успеем. Яйцеголовые были от нас в пяти тысячах шагов, их мелкие отряды соединились в редкую цепь с разрывами, в которые не проскочить, и всадники всё сближались. Но зато перед нами был корабль. Точнее — над нами. Его бок выступал из склона прямо над осыпью скопившихся внизу обломков, и мы полезли по ней, выбиваясь из последних сил. Раньше, разглядывая склон с Книгой, я решил, что он глинистый, и глина спеклась под солнцем. Но здесь везде был только камень — старый потрескавшийся песчанник. Обломки уходили из-под ног, съезжая вниз, не хотели держать вес тела, крошились под ботинками.