– С оружием не расставайся.

Она быстро прошептала в ответ встревоженно:

– А что случи…

– Ты ж моя берберочка, – ответил я громче, услышав, как по коридору прошли шаги, а возле нашей двери стук каблуков прервался, – как же ты любишь эти страшные игрушки… Фу, не стыдно?

Она ответила громко и задорно:

– Обожаю оружие!.. Да и надо входить в образ берберской женщины, ха-ха. Кстати, ты держи своего «Марка» под рукой.

– Я его не люблю, – признался я. – Мне к нему даже прикасаться противно.

– Можешь не прикасаться, – настаивала она громко, – но держи при себе. Здесь так принято. Мужчина без оружия уже не мужчина.

– Ну да, – сказал я кисло, – а профессор какой-то недобитый…

Шаги за дверью возобновились, Ингрид тоже прислушалась, спросила шепотом:

– Что-то ощутил?

– Не нравятся мне эти шейхи, – шепнул я. – Один мой друг здесь… что смотришь, у меня и здесь есть друзья!.. сказал, что этот один из самых отъявленных. За его голову в соседнем городе, где еще сохранилась полиция, назначена награда. Он не просто убил двести человек, а закопал их живыми по шею, а потом велел забить камнями!.. Это чудовище. Потому очень не нравится, когда ГРУ пытается манипулировать такими людьми. Уже знаем, чем это кончается. И всякий раз снова и снова… Как будто нарочно!

– А может, и нарочно, – ответила она так же тихо. – У большой политики свои законы.

Она отошла к двери, из окна видно, что внизу в лагере уже полно живописных боевиков, все стараются выглядеть пострашнее, оружием обвешаны, как новогодние елки игрушками, пять «Хаммеров», на двух установлены американские крупнокалиберные пулеметы, там же ящики с патронами.

Зато как-то растворились или ушли с Левченко солдаты и офицеры российского контингента. Я прислушивался к разговорам внизу, по лицу Ингрид понял, что не понимает ни слова.

На этот раз не просто боевики, а настоящие, как мы считаем, в том смысле, что не местные, а откуда-то из родных земель халифата, романтики, пошли воевать, чтоб земли России халифу отдать.

– Побудь здесь, – сказал я тихонько. – Теперь, пока здесь заложница, нам отсюда нельзя.

– Только с нею, – согласилась она.

Я осторожно вышел, в коридоре стоит десантник с автоматом наперевес. Я прикрыл за собой дверь, морпех из тех, кто прибыл тогда на помощь вместе с Левченко.

– Заложница, – спросил я, – в безопасности?