– Пойдемте, – прервал я. – Топайте впереди, но помните, я не промахиваюсь. Если не верите, посмотрите еще раз на своих орлов-мародеров. Не промахиваюсь и стреляю быстро.

– Да-да, – проговорил он торопливо, – я иду, я все сделаю… Не из-за страха, я на вашей стороне…

Дверь распахнулась, я успел увидеть боевиков и направленные в нашу сторону автоматы. Прикрывшись Громовым, я выстрелил дважды. Охранники задергались, но один успел выпустить в нашу сторону короткую очередь.

Я чувствовал, как задергалось тело Громова под ударами пуль. Раны наверняка тяжелые, если не смертельные, тут же перестал поддерживать его тело, бесполезен, быстро вышел в коридор, втащил в комнату трупы охранников, быстро переложил из карманов Громова к себе айфон и флешку на двести гигов, нехило, ладно, потом разберусь, вышел и плотно закрыл за собой дверь.

На ярусе ниже навстречу идет парень с автоматом в руках, я крикнул ему властно:

– Где пленная?.. Ее срочно к шейху Исмаил-оглы!

Он сказал испуганно:

– Она все еще в офицерской комнате!.. Первый этаж, пятая…

– Стой здесь, – велел я. – Бди!

Вихрем пронесся на первый, мышцы заныли, вот наконец та офицерская под номером пять, прекрасно, удар ноги в дверь с такой силой, что она ударилась о стену и послушно захлопнулась снова, как и рассчитывал, а я не сводил пистолет с красивого боевика с черной, коротко подстриженной бородкой.

В комнате еще один, попытался протянуть руку к пистолету, но я покачал головой.

– Парень, с трех метров я точно не промахнусь.

Он застыл, а чернобородый красавец сказал тягучим наглым голосом:

– А мы твою бабу поимели. Сперва я, потом Хасан…

– Не было такого, – возразил я.

– Как же нет, – сказал он победно, – когда я…

Я выстрелил ему в голову, тут же перевел прицел на лоб вытаращившего глаза Хасана. Хлопнул второй выстрел, боевик завалился на спину.

Я пинком отворил дверь в спальню. Ингрид связана по рукам и ногам на стуле, еще и к самому сиденью примотана крепко. Я первым делом снял повязку со рта, женщин больше всего оскорбляет, когда им затыкают рот, взрезал веревки.

– Как же тебя насиловали, – сказал я озадаченно, – вот камасутрики восточные, да, это дело тонкое…

Она поспешно вскочила, потирая кисти рук.