— Ты в порядке?!

— Не волнуйся, мы здесь желанные гости, — подняв голову, с улыбкой ответил Килоди.

Из руки потянулись тени — теперь Зуверфы заново изучали каждый миллиметр родной поверхности. Сгустки растеклись по скале, принимая форму узоров, снова распадались и текли дальше словно ртуть. Немного левее, там, где сгустилась темнота, вдруг вспыхнул багровый огонь — и чёрно-красная линия заструилась, впадая во все углубления и зазоры монолитной стены. В гроте загудело, словно причалил огромный круизный лайнер и дал об этом знать.

— Что происходит?

— Нас здесь никто не тронет, — заверил Килоди и навалился на стену обеими руками. Огонь вспыхнул с новой силой, но Инсара не касался. Становилось жарко.

Загремел ирреальный бас, говорило Сверхсущество на незнакомом для илейцев языке, но Инсар и Джулия его понимали.

— Aw?n ori?a yoo gba?. Pin p?lu r??bЫn r?.(Святыня примет вас. Поделитесь с ней своими дарами.) — После этих слов пламя взвилось и коснулось изображения человека с короной. Картинка ожила. Правитель поднялся с трона, как в каком-нибудь чёрно-белом мультфильме, и тут же пал, проткнутый алебардой невидимого противника.

— ?ru jagunjagun t? ori r? ba, sugbon nu r?.(Грозный воин не склонил головы, но лишился оной.)

— Капитан Моллс, — догадался Инсар. На стене разыгралась баталия, и мрачный силуэт война с мечом, отбив нападки множества врагов, был ранен последним, и проткнут стрелой.

— Bully Ge Ruby ede tabi ejika (Задире отрежь язык или руби с плеч).

— Их было столько, что и не счесть, — ухмыльнулся Инсар. Зуверфы покинули его, но он знал, что они заняты важнейшим заданием — отпирают замок, оживляют громадного колосса.

— O bayi. Balay de savfan.(Теперь она. Балай-де-савфан).

— Твоя очередь, — кивнул Инсар Джулии.

— В каком смысле?

— Подойди к стене и коснись её.

— А если я не хочу?

— Хочешь поджариться? К тому же тогда ответов ты так и не получишь.

— Я всего лишь хотела узнать, кто такой Постополос и что за дрянь в меня вселилась! — взвинтилась Джулия, прокричав Инсару.

— Но теперь ты на пороге чего-то великого. Неужели отступишь?

— Хрен тебе! — отрезала Джулия, подошла к пылающей стене и робко дотронулась до неё кончиками пальцев. Тут же необъяснимая нега обволокла её, в животе образовалась пустота. Она не на шутку возбудилась. Внизу намокло, и Джулия закатила глаза. Алые струйки её «даров» потянулись к многочисленным фрескам, оживляя их.