– Отец Мишель…

– Откуда тебе известно мое имя, нечестивец?

– Это я, Луи.

– Я не знаю никакого Луи.

– Ты был моим наставником. Это я убил аббата и убежал.

Старый монах покачал головой.

– Луи? Это правда ты? Что с тобой случилось, сын мой?

– Я теперь служу старым богам. И я – твоя смерть.

Монах поднял на него глаза.

– Ты проявишь ко мне милосердие. Я всегда был к тебе милосерден. Заступись за меня, сын мой.

Ворон схватил его и потащил к озеру. Старик умер не сразу, хотя умирал не так долго, как жирный повар, переписчик, мальчики-послушники или те двое, которые были еще живы, когда Хугин затащил в темную воду Жеана. Девять должны умереть. К вечеру Ворон убил только восьмерых, остальных прикончили северяне. Путник, Жеан, был девятым, и его послал, в чем Хугин не сомневался, сам повешенный бог, чтобы получилось магическое число.

Смерть старика далась Хугину нелегко. Отец Мишель взял его под свое крыло, когда он был совсем мальчишкой, и сквозь пальцы смотрел на его отлучки в долину, к семье. Но в том-то и суть, чтобы было нелегко. Хугин знал, что страх, унижение, ужас и стыд являются вратами, через которые входит волшебство. Поэтому он сеял смерть, бил и душил, заставляя измученных удавками монахов умолять и в отчаянии петь псалмы, выталкивая слова из истерзанного горла. Но бог не даровал ему видения.

А потом, когда Хугин сидел в темной церкви едва не рыдая, пришел путник, и Ворон схватил его и затащил в воду.

«Покажи мне моего врага», – твердил про себя чародей. И когда на него глядели раздувшиеся лица удавленных и утонувших, когда слова приглушенных псалмов скрежетали в ушах, бог исполнил его желание. Путник сорвал веревку с шеи, как будто это была тонкая ниточка, и накинулся на монахов рядом с ним.

Хугин слышал, как он произнес: «Фенрисульфр».

Тогда Ворон понял, что время близится, время сумерек богов. Рагнарек снова разыгрывается на земле, катастрофа настолько чудовищная, что эхо от нее разнеслось обратно во времени и ужас тех событий просочился в мир людей, пока история раскручивалась, приближая всех к тому жуткому дню, когда все это произойдет в реальности.

Бог в своем земном воплощении должен умереть, Хугин и его сестра должны умереть вместе с ним. И вот здесь раздирал плоть привязанных монахов тот, кто должен всех уничтожить. Он-то думал, что Волк таким и явится – просто волком, но теперь он видел, что его дух воплотился на земле в человека. Хугин просил Одина показать его врага, он принес в жертву повешенному богу монахов, отряд викингов, свои собственные человеческие чувства и думал, что ему не показали ничего. Но это не так. Бог отправил Волка к нему в церковь, передал прямо в руки, а Хугин ничего не сделал, не сумел спасти своего бога, себя самого и, что самое главное, сестру. Он знал, что все равно не смог бы убить Волка – это не его судьба, во всяком случае, так ему открылось, – однако же он мог бы посадить тварь под замок, когда была такая возможность, протащить его бесчувственного по воде, в пещеру за озером, и запереть там навеки.