– Я сам ненавидел этого гада, но в монастыре полно его братьев, – заметил еще кто-то.

– Он первый набросился на мальчика, парень вынужден был защищаться, – сказал темноволосый викинг.

Леший закатил глаза и обратился к Элис:

– Кажется, теперь начнется усобица.

– Я из рода Роберта Сильного, – сказала Элис, – и я больше не стану кланяться язычникам.

– На самом деле лучше бы ты поклонилась, – сказал Леший. – Жизнь бы тогда сделалась гораздо проще. Я вот кланяюсь. Смотри, это легко. – Он отвесил викингам вычурный поклон.

Элис поднялась, стряхивая с одежды песок.

– Делай как знаешь, но меч я оставлю себе. Они могут меня изнасиловать, могут убить меня, но хотя бы один, а может, и больше, заплатит за это жизнью.

– Госпожа, – сказал Леший, – когда ты станешь невестой Олега, ты будешь сидеть в великолепном тереме князя в Ладоге и перед тобой будут стоять заморские угощения и вина, лежать шелка, золото и жемчуга, вспомни тогда, как я служил тебе, как спасал и заботился о тебе здесь.

– Так ты хочешь продать меня ему в жены?

Купец улыбнулся.

– Это же твоя судьба, твое спасение. Разве не об этом твердил тебе волкодлак?

Элис убрала меч в ножны.

– Я пойду с тобой к их конунгу. Мы расскажем ему все как есть. За меня можно запросить большой выкуп, и, если у него есть хоть капля разума, он предложит мне свою защиту. Ты будешь переводить мои слова. Мне осточертело вверять себя твоим заботам.

– Я думаю, это очень и очень плохая идея, – сказал Леший.

Элис пристально поглядела на него.

– Ты торговец. Ты покупаешь и продаешь. А думать будут другие.

Леший понимал, что спорить с ней бесполезно, поэтому только махнул рукой, проклиная свое невезение. Теперь уже неизвестно, получит ли он за труды хотя бы монетку, когда они прибудут в Ладогу. Однако он все равно должен сделать все, что только в его силах.

Он обернулся к темноволосому викингу:

– Ты не отведешь нас к Гьюки?