Чем дальше на восток, тем холоднее становилось, на берегах и на воде начал появляться лед. Исповедник трясся и вздрагивал у ее ног, и ей нестерпимо хотелось снять с его шеи амулет, увидеть, как он снова обретает силу. Но она не делала этого. Она просто нашла для него одеяло и следила за тем, чтобы он лежал чистый и в тепле, насколько это вообще возможно на открытом судне.

Море сузилось до пролива, затем пролив перешел в реку, и команда кидала за борт ведра, доставая пресную воду. Двигаться теперь было трудно, к кораблю с обеих сторон подступал лед, и викинги то и дело прыгали за борт, чтобы разбивать его топорами и дубинками. Они достигли широкого озера, где наловили и нажарили рыбы. Из озера они вышли в другую реку, поначалу широкую, а дальше запруженную льдинами. Над водой стояла дымка, затем сгустился туман, сильно ухудшивший видимость. Прошло еще немного времени, и мгла сделалась непроницаемой. Элис сидела на корме и не видела оттуда носа корабля. Она видела только тех викингов, которые сидели рядом с ней и смотрели мимо нее, сжимая весла.

Она заставляла их грести дальше, навязывая им свою волю, вынуждая их работать не покладая рук, чтобы ускорить ее встречу с Олегом. Элис сама сидела на руле, направляя корабль в туман, где путь освещала только одна-единственная руна, та, которая вобрала в себя оттенки молодых лун. Воины гребли, лед становился все толще, однако Элис каждый раз находила проход.

Наступила ночь, она увидела, что исповедник замерзает, и тогда Элис легла рядом с ним и обняла, делясь теплом своего тела. Команда перестала грести. Тревожась за судьбу исповедника, Элис совсем забыла о людях на веслах. Зачарованные, они просто неподвижно сидели на обледенелом судне, а их теплая одежда лежала в ящиках, которые служили скамьями. Гребцам не нужна теплая одежда, даже в лютый холод достаточно короткой куртки, однако морозной зимой в землях русов, если уж бросил весла, надо тут же надеть что-нибудь теплое, и побыстрее. Элис прижимала к себе исповедника. Руны не согревали его, но она как следует закутала его в одеяло. Викинги сидели неподвижно, туман все сгущался, иней проступал на парусах и другом такелаже. Дыхание исповедника смешивалось с ее дыханием, облачка пара окутывали лица. Элис дрожала, кутаясь в меха.

Она потеряла счет времени, сосредоточившись на тепле человеческого тела, исходящем от исповедника, на необычайной любви, которую испытывала к нему. Элис посмотрела на пальцы. Они посинели, она не чувствовала их. Ее тело умирало, однако символы внутри нее светили ярко. В какой-то момент она была спокойна, готовая принять судьбу и уверенная, что будет жить дальше в рунах, но затем ее охватило чувство опасности, и проблеск ее прежнего «я» вернулся к ней: она боялась смерти, боялась не забвения, но одиночества смерти. Ей пришлось пройти так много, чтобы отыскать Жеана, она не сможет предпринять такое путешествие еще раз. Элис вспомнила волкодлака и его обещание: «Олег поможет тебе». Она знала в душе, что это правда. Князь народа русь поможет ей, спасет ее от судьбы, от рун, которые тянутся к своим сестрам, не считаясь с ее личностью.