– Не такая уж это и жертва. Тебе ведь безразличны эти люди.

– Мы не сможем управлять кораблем втроем.

– В таком случае это будет жертва.

– Убить их?

– Да.

– Но что я получу взамен, бог?

– Увидишь свою госпожу.

– Я смогу спасти ее?

– Будущее подобно большому городу. Его улиц не счесть.

– Я погибну.

– Жестокой и мучительной смертью.

– Это спасет ее?

Бог подался вперед и зашептал на ухо Хугину:

– Я достаточно показал тебе. И хочу увидеть, что ты сделаешь для меня.

Ворон очнулся. Ночь была облачная, стояла почти кромешная тьма, однако своими острыми глазами он различал силуэты людей на корабле. Этого было достаточно. У себя за спиной на фоне темного неба он разглядел человека на руле, который сидел там скорее по привычке, чем пытаясь править судном. Хугин догадался, что тучи сгустились слишком быстро, драккар просто не успел повернуть к берегу и оказался в чернильной темноте. Когда такое случается, лучше всего сидеть смирно, пытаясь договориться со своими богами, чем идти к суше вслепую.

Хугин не шевельнулся, только проговорил про себя свое заклинание:

Он повторял эти слова снова и снова, раскрывая ту часть сознания, которая вела прямиком в тоннель в высокогорной пещере, ту часть, дверь в которую открыли обряды и страдания. Его нож был воткнут в борт корабля. Он выдернул его из доски, а в следующий миг превратился в тень, бродящую среди других теней, во тьму, заключенную в клинке.

Кормчий получил удар под ребра, нож вошел в сердце, и он умер раньше, чем успел закричать. Хугин опустил тело на палубу. Еще несколько умерли быстро и беззвучно – он перерезал им горла во сне. Таким способом он избавился от пятерых, после чего двинулся в центр корабля. Здесь пахло мулом, хотя силуэт животного был едва различим. Хугин вытянул руку, нащупал голову в тюрбане и пополз с ножом дальше. Нет, бог говорил об убийствах, которые необходимы. Не о нем. И не о толстяке-викинге. Он обошел купца и наткнулся на чье-то толстое пузо.

– Что тут происходит? – Это был голос Офети.