– Я любил тебя.

– И я любила тебя, но такая судьба чересчур страшна. Если мне суждено жить снова, Жеан, ты не должен меня искать. Никогда.

– Я найду способ защитить тебя.

– Нет такого способа.

– Нам суждены смерть, страдания и муки, снова и снова, навеки, – вставила Свава.

– Нет! – отрезал Волк и развернул к ней зубастую морду.

Она вскинула детские ручонки, пытаясь заслониться от челюстей, но он схватил ее прямо за руки, дернул, оторвав обе конечности, а потом одним щелчком челюстей перекусил тело пополам.

Руны с визгом и воплями кинулись к Элис, наполняя ее восторгом. Она увидела огонь и сражение, учуяла запах могильной земли и гниения, услышала скрип виселицы под тяжестью повешенного, ощутила пальцами холод мертвого тела, почувствовала на языке вкус золы погребального костра, и все это показалось ей настоящим чудом. Она выдернула из тела копье и вскинула над головой. Волшебство наполняло ее, окатывая волнами восторга. Свободной рукой она вырвала себе правый глаз.

Пещера исчезла. Она стояла на охваченной огнем равнине, усеянной телами павших воинов, в окружении бесчисленных мух. Копье она держала в руке, на ней были кольчуга и шлем, при себе – щит. Рядом с ней лежал восьминогий конь, мертвый, растерзанный. Рун вокруг больше не было, руны стали теперь ею – она была всего лишь воплощением их возрожденного союза.

– Брат убил брата, пророчество исполнилось. Теперь мне предстоит битва с Волком, – произнесла она и двинулась на зверя.

Волк внимательно следил за ней горящими зелеными глазами.

– Я Фенрир, пожиратель богов.

– А я Один, одноглазый бог, вкусивший мед поэзии и магии, и ты рожден только для того, чтобы меня убить. Такова наша судьба, будем же почтительны к судьбе.

Элис кинулась на зверя, выставив перед собой копье. Она пронзила зверю грудь, однако Волка было невозможно остановить, и он вцепился ей в горло.

На мгновение Элис и Жеан увидели друг друга совсем иными: любовниками в горной стране, где он не был Волком, а она не была богом.

– Я найду тебя, – пообещал он.

– Не ищи меня, – сказала она.

А в следующий миг Элис затихла, обмякшая и изломанная, в пасти Волка.

Офети поддерживал Хугина. Чародей лежал на куче камней, над водой поднималась только голова. Он был смертельно ранен, внутренности вылезли наружу, мышцы с одного бока были сорваны, но меч он все равно не выпускал. Вокруг него с потолка, подобная черным водопадам, в пруд сыпалась земля.

– Оставь меня, дай умереть здесь, – сказал Ворон. – Сунь обратно в воду, чтобы я ушел быстро, а не гнил заживо. – Он вложил меч в руку Офети. – Сейчас самое время. Это оружие убьет его. Оно отравлено кошмарами ведьм, так говорила мне старуха в горах.