Вот только на дружеские беседы эта технология рассчитана не была.

Остатки былой власти давали кое-какие привилегии. Пусть Питер уже разменял восьмой десяток – в разговорах с Петрой он часто называл себя древним стариком, – он оставался Гегемоном, и титул этот когда-то означал огромную власть: атаки боевых вертолетов и передвижения армий и флотов, наказание агрессоров, сбор налогов, обеспечение прав человека, борьбу с политической коррупцией.

Питер помнил те времена, когда титул Гегемона всего лишь в шутку дали мальчишке-подростку, который умел писать умные вещи в сети. И он, Питер, облек этот титул настоящей властью. А потом, постепенно передавая свои функции другим официальным лицам СНЗ – или «мирового правительства», как его теперь часто называли, – он вновь превратил свой пост в номинальный.

Но никоим образом не в шуточный. Ни о каких шутках не могло больше быть и речи.

Пусть и не шуточный – но необязательно такой, о котором будут вспоминать добрым словом. Еще оставались в живых многие, кто помнил Гегемона как сурового властителя, разбившего их мечты о том, как должен быть устроен мир, – обычно являвшиеся кошмаром для всех остальных. К тому же он часто подвергался нападкам историков и географов и знал, что так будет всегда.

Проблема с историками заключалась в том, что они могли выстроить стройными рядами все данные, но постоянно теряли из виду суть, продолжая изобретать самые странные мотивы человеческого поведения. Например, в одной из биографий Вирломи ее изображали идеализированной святой и вменяли Сурьявонгу в вину бойню, которой закончилась ее военная карьера. Не важно, что Вирломи сама отреклась от подобной интерпретации, написав об этом по ансиблю из колонии на Андхре. Биографов всегда раздражало, когда объект их исследований оказывался жив.

Но Питер не тратил времени и сил на то, чтобы кому-либо из них отвечать – даже тем, кто яростно на него нападал, обвиняя во всем, что пошло не так, и приписывая все заслуги другим, если пошло как надо. Из-за подобных заявлений Петра иногда целыми днями кипела от злости, пока он не убедил ее больше их не читать. Но сам удержаться не мог. Впрочем, он не принимал близко к сердцу то, что о нем писали, – в конце концов, биографии многих людей вообще никто не писал.

Биографий самой Петры существовало лишь две, и в обеих ее называли «великой женщиной» или «образцом подражания для девочек», так что вряд ли их можно было счесть серьезными научными трудами. Питера это беспокоило, поскольку он знал то, о чем не упоминалось в жизнеописаниях, – что после того, как все остальные из джиша Эндера покинули Землю и отправились в колонии, Петра осталась на планете и почти тридцать лет руководила Министерством обороны СНЗ, пока это ведомство не стало больше напоминать полицейский департамент и она не настояла на том, чтобы уйти в отставку и играть с внуками.