Эндер лягнул ногой назад, попав ей в рот. Она вскрикнула и заплакала.

– Имел, и ты готова была ему помочь, – сказал он. – До сих пор я терпел все это дерьмо, но в конце концов вы перешли черту. Сержант, ты больше не главный. Если снова попытаешься кому-то приказывать – я тебя убью. Понял?

– Эндер, он же прямо сейчас тебя прикончит! – сквозь слезы крикнула Карлотта. – Что с тобой случилось?

– Сержант меня не убьет, – ответил Эндер. – Потому что Сержант знает, что я только что стал его командиром. Ему до смерти этого хотелось, а Великан на эту роль не подходит, так что ее буду исполнять я. Поскольку своей совести у тебя нет, Сержант, с этой минуты будешь полагаться на мою. Никакого насилия, никаких опасных поступков без моего разрешения. Если замечу, что ты замышляешь что-то дурное по отношению ко мне или кому-то еще, я сразу это пойму, поскольку могу читать язык твоего тела, словно книгу с большими буквами.

– Нет, не можешь, – возразила Карлотта.

– Я могу читать человеческое тело точно так же, как ты читаешь оборудование корабля, Карлотта, – сказал Эндер. – Я всегда знаю, что замышляет Сержант, просто до сих пор меня это не настолько волновало, чтобы ему мешать. Когда умрет Великан – сам по себе, в свое время, – вероятно, мы поступим примерно так, как ты предлагал, Сержант, поскольку питательных веществ нам терять нельзя. Но сейчас мы в них не нуждаемся и не будем нуждаться еще много лет. А пока что я сделаю все возможное, чтобы Великан оставался жив.

– Ты никогда не смог бы меня убить, – прохрипел Сержант.

– Убийство отца во много раз хуже убийства брата, – ответил Эндер, – и я даже не стал бы колебаться. Тебе незачем было переходить черту, но ты ее перешел, и, думаю, ты знал, как я поступлю. Полагаю, ты этого даже хотел. Тебя повергало в ужас, что никто никогда не пытался тебя остановить. Что ж, нынче тебе повезло. С сегодняшнего дня тебя останавливаю я. Вместе со всем твоим оружием и военными играми. Я знаю, как причинить вред человеческому телу, и могу гарантировать тебе, Сержант: я навсегда изменил твой голос и твой нос. Каждый раз, когда ты взглянешь в зеркало, и каждый раз, когда услышишь собственную речь, ты вспомнишь: Эндер здесь главный, и Сержант будет делать то, что Эндер ему скажет. Понятно?

Словно подчеркивая собственные слова, он вывернул явно сломанный нос Сержанта. Тот вскрикнул, но от невыносимой боли в горле тотчас же захрипел, забулькал и закашлялся.

– Великан наверняка спросит, что случилось, – встряла Карлотта.

– Ему незачем спрашивать, – ответил Эндер. – Я намерен пересказать ему наш разговор слово в слово, и вы двое будете при этом присутствовать. А теперь, Карлотта, вылезай отсюда, чтобы я мог вытащить жалкую тушку Сержанта туда, где мы сможем остановить кровь.