Взглянув на Яблоко, Альтаир встал и повернулся к нише, темнеющей в стене за его спиной. Он нажал рычаг, открывающий тяжелую дверь. За дверью помещалась другая ниша, побольше первой. На полу стоял пьедестал. Взяв Яблоко, которое размерами не отличалось от обычного яблока, Альтаир торопливо переложил его на пьедестал. Он действовал быстро, не позволяя искушению взять верх над собой. Альтаир снова нажал рычаг. Дверь закрылась. Альтаир знал: теперь открыть эту дверь можно будет не раньше чем через два с половиной века. Возможно, за двести пятьдесят лет мир изменится. А для него искушение перестало существовать.
Он снова сел и достал из ящика стола белый алебастровый диск. Альтаир зажег свечу, взял диск обеими руками, поднес к глазам и закрыл их. Сосредоточившись, он стал наполнять алебастровый диск своими мыслями. Это было его завещанием.
Камень засиял и долго освещал его лицо. Затем сияние начало меркнуть, пока не погасло. Зал погрузился в темноту.
Эцио снова и снова вертел диск в руках. Сквозь алебастр просвечивало пламя свечи. Эцио понятия не имел, каким образом он все это узнал. Но он чувствовал крепкую связь и даже родство с хрупкой телесной оболочкой, застывшей рядом.
– Значит, еще одна Частица Эдема? – сказал Эцио, недоверчиво глядя на Альтаира. –
77
77
Эцио знал, что́ делать, однако действовал почти как во сне. Он осторожно положил диск обратно на стол, а сам повернулся к узкой темной нише в стене. Знал ассасин и то, в какой ее части искать рычаг. Достаточно было легкого прикосновения, и рычаг, поддавшись, открыл дверь. Но когда она открылась, Эцио чуть не вскрикнул. «Я думал, что Яблоко всего одно. То, которое мы с Макиавелли надежно спрятали в Риме. И вот – его двойник!»
Он смотрел на Яблоко: темное, холодное и, казалось, безжизненное. Но рука Эцио, независимо от его воли, уже потянулась к Частице Эдема.
Сделав над собой неимоверное усилие, ассасин остановился.
– Нет! – вслух произнес он. – Ты останешься здесь!
Он попятился.
– Хватит с меня того, что́ я повидал за свою жизнь!
Эцио протянул руку к рычагу.
И вдруг Яблоко пробудилось к жизни. Брызнуло ослепительно-ярким светом. Эцио отошел, отвернулся, но какая-то сила заставила его снова взглянуть на Яблоко. Ниша была освещена ярче, чем в солнечный полдень. В шести метрах от пола вращался… земной шар. Точнее, нечто вроде глобуса, на котором преобладали голубой, коричневый, белый и зеленый цвета.