– Нет! – снова закричал Эцио, закрывая глаза ладонями. – Я и так успел достаточно сделать в своей жизни! Я старался жить наилучшим образом, не зная, зачем, для какой цели живу. Меня тянуло вперед, словно мотылька, привлеченного светом далекой луны. Я не хочу продолжения!

Слушай. Ты являешься проводником послания, не предназначенного для твоего понимания.

Эцио понятия не имел, чей это голос и откуда раздается. Отняв руки от лица, он заткнул уши и уперся глазами в стену. Его тело дергалось в разные стороны, словно под градом ударов.

Неведомая сила заставила его повернуться лицом к нише. В нестерпимо-ярком пространстве помещения, служившего хранилищем Яблока, плавали тысячи, а может, и многие миллионы каких-то чисел, символов, фраз и формул. Они сталкивались, и тогда Эцио казалось, что он отдаленно улавливает смысл, но уже в следующее мгновение все возвращалось в хаос. И откуда-то из недр этого хаоса раздавался старческий голос. Эцио посчитал его старческим, поскольку иногда голос дрожал, хотя звучал очень властно. Такой властный голос он слышал впервые.

Слышишь меня, низший? Видишь меня?

Эцио увидел, что к нему, словно издалека, сквозь весь этот хаос, недоступный пониманию всех мудрецов Земли, идет фигура, похожая на человеческую. Казалось, фигура движется по воздуху, по воде, но только не по земле. Но Эцио догадался, что неведомое существо никогда не достигнет места, где он стоял, и не встанет рядом. Их разделяла пропасть, через которую не существовало мостов.

А-а, вот ты где.

Числа вокруг фигуры мелькали, вспыхивали и гасли. Они пытались расцепиться и не могли. Все это напоминало кошмарный сон. Меж тем фигура становилась все отчетливее. Это был человек. Мужчина, более рослый и широкоплечий, чем большинство земных мужчин. Эцио вспомнились статуи греческих богов, которые ему показывал Микеланджело, когда коллекции Борджиа попала в руки папы Юлия. Однако этот бог был старым. Возможно, Зевс. Или Посейдон. Густая борода. Глаза, светящиеся неземной мудростью. Цифры и уравнения прекратили свои стычки и начали быстро удаляться. Шар над головой исчез. Остался только этот человек. Как еще Эцио мог его называть?

Юпитер. Мое имя Юпитер. Думаю, ты уже встречал моих сестер.

Эцио смотрел на него, однако Юпитер глядел вслед последним исчезающим числам.

Когда голос зазвучал снова, он показался ассасину на удивление человеческим и даже несколько неуверенным.