Тех, кого перемещала Машина, называли Прыгунами, и они были большой редкостью. Никто не знал, по какому принципу или алгоритму Машина вдруг выбирает обычного человека и начинает кидать его из мира в мир. Но такое случалось. И все – и Метрострой, и сталкеры, и Хранители с гангстерами охотились за ними, хотя зачастую контролировать Прыгунов против их воли просто невозможно.

– Такое впечатление, будто тебя специально заманили в Большое Метро, – уже изрядно заплетающимся языком сказал Михаил. – Если и в твоей квартире, и в офисе время от времени менялись миры, значит, кто-то хотел, чтобы ты скорее заметил все те странности, понимаешь? Ну, эти… Харрисоны там всякие, цветные двери и чего там еще у тебя было, не помню… Кто-то хотел тебя здесь видеть, очень. Но честное слово, это не мы!

– А не проще было просто прийти ко мне и все рассказать? – держа непослушную голову обеими руками, осведомился Пашка. – Зачем же так сложно? Доказать, умеючи, – несложно. Или даже выкрасть меня, если уж на то пошло.

– Значит, нельзя. Да это просто моя версия, что ты ко мне привязался? Откуда ж я знаю?! Ты еще бушь? Наливай!..

Пьянка продолжилась. Выяснился также вопрос по поводу безопасности перемещений Прыгунов. Так как это был процесс, полностью контролируемый Машиной, она сама решала, кого и в какой момент перемещать. Все соединения миров на границах были условностью, всего лишь рассчитываемым параметром некоего алгоритма. Если Прыгун пересекал границу на высокой скорости, скажем, в машине, а в соседней Вселенной в этом месте параллоида не существовало, она могла сделать что угодно: отменить перемещение или же человека переместить, но мгновенно остановить его и поставить не на шоссе, а в стороне или же вообще сменить соседний мир на тот, в котором параллоид двигался точно так же, а значит, подмены никто не замечал. В любом случае Берман не припоминал достоверных случаев, чтобы Прыгуны попадали в неприятные ситуации: по-видимому, Машина все-таки заботилась о них.

Пашка заметил, что в метро, перед тем как они встретились с Кулебякой и священником, Машина переместила всю троицу, а не только его одного. За руку девчонок он не держал.

– И такое может быть, – кивнул Берман, – хотя и редко. Но в такой компании всегда должен присутствовать хотя бы один Прыгун. Машина – она хитрая, и пути ее неисповедимы, что хочет, то и творит, тут уж ничего не попишешь. Никаких правил для нее не существует! Скажем, если хочешь прихватить с собой человека, нужно брать его за руку. Но иногда этого не требуется, и не спрашивай меня почему. Или вот станции в метро – она «клепает» их как хочет. Может создать на одной из них обстановку, точно соответствующую миру, к которому ведет ее эскалатор, а может и совсем другую. Или вообще, как в твоем случае – надписи на одном языке, а фразы из громкоговорителя – на другом. И через неделю там все меняется! Само собой, в один миг и незаметно. Сложно делать долговременные форпосты в Большом Метро, сложно… Тут вообще часто сидишь и думаешь, как бы самому не исчезнуть, да вроде пока судьба миловала… Но прийти на следующий день в свой кабинет и не узнать его – обычное дело.