– В смысле, будет ли оно вообще, или утилизатор переработает сегодня на восемьдесят килограммов органики больше, чем обычно? – Усмехнулся я. Старик хмыкнул.

– Ну, не всё так страшно. Скорее, речь пойдёт о границах доверия в нашей совместной работе. Ты понимаешь, о чём я, не так ли?

– Понимаю. Но у меня всё равно нет выбора. – Кивнул я. И правда, логика событий в свете сказанного мне сегодня такова, что вариантов почти нет. Либо идти вместе с псиоператорами, спасающимися от давления Федерации, либо… ждать, пока она и меня не раздавит. Я поднял взгляд на молча ждущего моего решения Борье и резко кивнул. – Я с вами.

– Вот и замечательно. – Улыбнулся Старик, и я только сейчас ощутил, как спало давление его пси. Словно из-под воды вынырнул.

– Но это не значит, что я собираюсь отказываться от обещанной платы. – Проговорил я под смешок гард-полковника.

– И не думал ни о чём подобном. – Развёл он руками и подмигнул. – Хотя могу честно сказать, там, куда мы отправимся, эти деньги тебе не пригодятся.

– Пугаете. – Хмыкнул я.

– Чистая правда. – Возмутился гард-полковник. – Адрес, сам понимаешь, назвать не могу, но уж поверь моему слову, креды Федерации в тех местах не в чести.

– И как быть? – Расстроился я. Не то чтобы мне уж так они были нужны, но… сам принцип!

– Зейд был прав. Тебе нужно было в интенданты идти. – Проговорил гард-полковник, покачав головой. – Доля в станции тебя устроит?

– Какая доля?! – Изумился я.

– Двойная от той, что будет причитаться каждому совершеннолетнему обитателю «Странника» по прибытии на место. – Невозмутимо произнёс Старик, явно наслаждаясь моим обалделым видом.

– Станция будет продана? – Кое-как придя в себя, спросил я.

– Нет. Но если кто-то захочет покинуть «Странника», его доля может быть выкуплена командованием станции или другими совладельцами. Естественно, в действующей валюте или, так сказать, в натуре, то есть имеющимся на складах оборудованием эквивалентной стоимости.

– Десять долей!

– Не наглей, лейт. У командиров секций по пять! – Возмутился Старик.

– Девять? – Вздохнул я. – Чем Корпус не секция? А я в ней один тружусь, без помощников!

– Пять и ни долей больше.

– Восемь. Я же еще и в безах числюсь…

– Ле-ейт! Не зли меня. Шесть долей. Последнее слово.