Сверкнув налитыми кровью глазами, особенно яркими на покрытом сажей лице, Буря Дохсун выхватил из ножен длинный узкий клинок. Тонг Дуурай занес над острием шлема шипастую палицу. По роду-племени, несмотря на разницу во внешности, оба соперника были из адьяраев, оба из верхних, что не мешало им жаждать крови друг друга. Но посреди выжженного пятна, останавливая боотуров, уже готовых сойтись в поединке, возник…
– Зайчик!!!
2. Сколько дураков собралось!
2. Сколько дураков собралось!
«Прочь, балбес, зашибут!» – хотел добавить я.
И не успел.
Кюн Дьирибинэ воздел к небесам руку, призывая всех к вниманию. Скажете, поднял? Нет, воздел. У меня от изумления отвисла челюсть. Величественный Зайчик? Алатан-улатан! Отлетели, оторвались девять журавлиных голов! Гул голосов – о чудо! – смолк. Бойцы, и те медлили: видать, опешили от столь наглого вмешательства.
– Брань? – провозгласил Зайчик.
– Ну, брань, – буркнул Тонг Дуурай.
– Прекратить брань!
Зайчик выдержал паузу – долгую, как ожидание обеда, и вескую, как угроза остаться голодным – убедился, что его слушают, и широким жестом обвел собравшихся:
– Вы кто?
– Мы кто? – раздалось в ответ. – Кто мы?
– Вы удальцы?!
– Удальцы, да! – зашумела толпа. – Удальцы!
– Я! – рявкнул Буря Дохсун. – Я удалец!
– Ого-го, дьэ-буо!
– Хорошо сказал!
– Вы зачем приехали, удальцы?!
Память у удальцов оказалась короткая: ответить никто не спешил. Переминались с ноги на ногу, косились друг на друга, чесали в затылках. Зайчик не замедлил воспользоваться общим замешательством: