– Куда ты, козушка, разогналась?! – проговорил Твердохлебов и за волосы потянул вверх: поставил её на ноги.

Вероника стерпела всю ту боль, от которой казалось, что и скальп слезет, тотчас развернулась и с глубокой ненавистью к этому подонку – двумя руками, вонзила свой дорогущий педикюр, прямо ему в лицо, Как она думала, что терять теперь ей нечего, а позволить унижать себя, этому уроду, что поднял руку на женщину, да ещё и при Джеке – это было ниже её достоинства, Мирон громко закричал, и его лицо заточило множеством красных ручейков, а репортёр будто дикая кошка – сжимала так, что многие ногти ломались от такого напора.

Но отвести душу по полной не получилась, она не успела и глазом моргнуть, как сильный удар в голову, от Малыша, мгновенно отключил – и её тело отлетев на три метра, как большой кусок мяса, плюхнулось недалеко от Сильвера.

Мирон стонал, от заливающей глаза крови, обломки ногтей Вероники были у него по всему лицу.

– Сука я тебя, – шипел он от злости, и протирая глаза, двинулся в сторону лежащей репортёрши, но Степан крепко схватил его за руку, и одёрнул назад:

– Наш билет в счастливое будущее, или как ты там говорил?! Пускай пока живёт.

От гнева, Мирон, не находил себе места: ходил взад-вперёд, не зная, что и придумать – психофизическая атака со стороны Вероники, завела его нервы до предела и мысли: как те жучки, наскакивали друг на друга, не давая сосредоточиться.

– Так, этого в шляпе – теперь он нам не нужен, к окуням! – сказал Твердохлебов, а сам глянул на Веронику, и подумал, что не избавиться ли, за разом, и от неё.

Как только, Миклован услышал о своих подопечных, он, довольный как слон: после купания, вскочил с кресла, и потирая ладошки, начал насвистывать детскую песенку и тут же пританцовывал:

Спи Миклуша спи сынок

Повернись на левый бок

Глазки чубик и глаза

Золотые волоса….

– Ты, придурошный, вали на хрен, со своими свистами и гребаными танцами! – со злости крикнул Мирон, и тотчас отпустил ему сильный подсрачник.

Тот что-то буркнул в ответ, запетушился, но сразу заулыбался и округлил глаза, потом три раза: в ритм, отбил свистом, подпрыгнул вприсядку и защёлкал пальцами – затем с довольной физиономией, козлом, выпрыгал из помещения.

– Ну точно, придурошный! – не находил себе места Мирон.