Просунув руку сквозь прутья, майор осторожно открыл свою калитку, художественную до невозможности, и уверенно зашагал по плотно пригнанным плитам донецкого песчаника к крыльцу дома.

Сразу же включились светильники с датчиками движения, что стояли обочь дорожки.

На веранде коттеджа тоже загорелся свет. Там явно кто-то был!

«Домработница? Решила прибраться к моему возвращению? Сама, по своей инициативе, или мать попросила?»

Растов позвонил в дверь.

С той стороны послышались легкие, слишком легкие для домработницы, в которой было восемьдесят кило здоровой сибирской плоти, шаркающие шажки.

Таинственная обладательница шажков и тапок без задника поглядела на экран видеонабюдения.

Для верности глянула в глазок – а вдруг ошибка?

И через секунду майор услышал… как рухнуло на пол человеческое тело!

Его сердце бешено забилось.

«Все-таки Мария Федоровна… Инфаркт… Или инсульт?»

Майор спешно нащупал в кармане брюк электронный ключ.

Дилиньк!

С первым тактом бетховенского «Подарка Элизе» замок открылся.

– Боже…

На пороге, раскинув руки крестом на домотканой бедуинской дорожке (сувенир из солнечного Синая), лежала… Нина Белкина.

На диване, с нашатырной ваткой под носом, Нина наконец пришла в себя.

Но лишь после того, как Растов трижды обрызгал ее лицо ледяной водой из холодильника и вызвал «Скорую».

– Небритый какой… – сказала Нина, испуганно поглядев на Растова.