Еще при подходе к деревне, Котов узрел в толпе чернявых, кудрявых людей с характерным профилем лиц и оттенком кожи на них. Явно не славяне! Да и много их. Откуда?

Седой как лунь, но еще крепкий старик с окладистой бородой и длинными густыми локонами, спадавшими на плечи, чуть опираясь на резную палку, вышел вперед. Поклонился в пояс, но так, что можно было сразу понять, он здесь хозяин и цену себе знает.

— Здравы будьте, витязи!

— Здравья желаем, отец!

Первым влез в разговор Остахов. Снова хотел открыть рот для общения с аборигеном, но дед перевел взгляд своих светло-голубых, почти выцветших глаз на Сергея. Улыбка тронула старческие уста.

— Так это ты смог снять мою печать?

— Прости, старче, так получилось. В помощи нуждаемся. Примешь?

— Вижу. А, як же не принять, чай свои, божичи. Наши сыны и внуки сейчас тоже с супостатом воюют. Протяни им руку помощи в бранный час, светлый Перун!

Дед повел головой, слегка повысил голос:

— Любава! Проводи воинов до бабки Доброгневы. Хай болезных на постой принимает, да пользует.

— Добре, Всеслав, передам. Несите поранетых за мной.

— Остальных всех тоже на постой определят, да в баню сводят, оповестил старик Сергея и Остахова. — Ольга!

Позвал симпатичную молодушку. Кивнул ей на сержанта, приказал:

— Проводи начальствующего людина на постой к Волокуше. Ну, а ты, витязь, гостевать у меня будешь.

Котов понял нерешительность Остахова по-своему. Хлопнул ладонью по плечу.

— Женя, расслабься. Иди, отдыхай. Поверь в эту деревню, ни своим, ни чужим ходу нет.

— Но, мы же, прошли?

— Мы, это другой коленкор.

Остахов шагнул за молодицей, когда со стороны востока, вдруг раздалась канонада. Стреляли так, что сразу стало понятно, это не обычная артиллерийская перепалка на одном из участков фронта. Улыбка озарила его лицо.

— Началось! — с восторгом сказал сержант.