— Я давно на них забил. Да на всех не забьёшь.

— Забей на Москву, на всех!

— Не лезь, куда не надо!

— Так ты никогда ничего не добьёшься! Продай всё, всё к чёртовой матери, и поехали отсюда!

— Закрой, наконец, пасть!

— Или дай мне денег, я уеду, а сам делай, что хочешь! Только нормальных денег, а не жалкую подачку! — Марина уже почти орала визгливым голосом, требуя своё, кровное, словно речь шла о жизни и смерти.

— Денег тебе! Ты ж их спустишь за месяц!

— Тебе какое дело? Половина всего — моя!

— Не переживай, когда коньки отброшу — всё твое будет.

— И когда ж это ты осчастливишь меня? Может, поведаешь хоть, когда такое событие произойдет? Что у тебя там по плану — очередная пьянка до полусмерти, или раньше пристрелят?

Бардаганов припарковал «Джип» возле конторы, не торопясь вывалился из него и с маху хлопнул дверцей, всей грудью вдыхая привычный и вездесущий запах нефти. Подпухшее лицо его со шрамом и ожесточенно-зверским выражением не гармонировало с приличной светлой рубахой из дорогой ткани и тёмными брюками. Вокруг кипела работа, сновали люди в промасленных спецовках, перемешивая кирзовыми сапогами грязь. Неподалеку от конторы размеренно и плавно, как колодезный журавль, бил поклоны штанговый насос, из отстойников порывы ветра несли запах гнили. Возле проржавевших мусорных баков двое рабочих, матерясь, о чем-то спорили.

Бардаганов зло толкнул жалобно скрипнувшую конторскую дверь и вошел, проигнорировав мокрую тряпку у порога, оставляя на недавно вымытом полу грязные следы. Промычав что-то бессвязное в ответ на приветствие секретарши, которая мгновенно приняла занятой вид, он вошел в кабинет.

Его уже ждали. Семеро человек, его боевой штаб, начальство буровой и перерабатывающего завода, сидело за длинным, с вытертым по краям лаком столом. Восьмой был в форме майора полиции. Он флегматично двигал мощными челюстями, мусоля жвачку, и без интереса поглядывал в окно.

— Мы все на восемь, как вы и сказали, — прокашлявшись, сообщил мужичок с залысиной в центре головы, который сидел ближе всех к входной двери. — Полтора часа сидим.

— А-а … будильник чёртов… — пробормотал Бардаганов, грузно усаживаясь в кресло во главе стола. — Я, конечно, извиняюсь… Что там у нас?

— С утра пораньше хорошие, в кавычках, новости. Резво сработали. Только позавчера сброс был, а они уже…

— Да пошли они!.. С этими попугаями все ясно. Всё, как всегда, пусть юристы пудрят им мозги. Если будут слишком уж вой подымать, сам поеду, все утрясу.

— На стоке кран не держит. Без всяких сбросов будет течь. Да и потери…