Отдавая войскам честь, Эндрю продолжал двигаться вдоль строя, мимо пятидесяти артиллерийских орудий, отданных в распоряжение О’Дональда. Остальные пушки были оставлены в резерве или находились на корабле у Тобиаса. Достигнув наконец головы колонны, Эндрю в последний раз оглянулся на свое войско.

«Интересно, так ли себя чувствовали Грант или Бобби Ли в аналогичной ситуации?» – подумал он отстраненно. Во всем этом было что-то, заставлявшее его сердце биться, но теперь на нем лежала также огромная дополнительная ответственность. Прежде над ним всегда стоял командир, который приказывал его подразделению занять такое-то место, маршировать туда-то или отступать. Теперь он был один. Стоит сделать одну ошибку, и тут же все будет потеряно. На той войне они шли в атаку, крича: «Победа или смерть!» – но при этом все знали, что, даже если битва будет проиграна, останется возможность с честью капитулировать. Здесь же этот старый клич приобретал буквальный смысл. Если он совершит ошибку, погибнет не только его армия, но и все остальные, доверившие ему свою жизнь.

Эндрю посмотрел на городские стены, с которых тысячи горожан наблюдали за выступлением войск. Он не хотел так начинать эту войну, но тугары вынудили его сделать, так как он рассчитывал, что даже в худшем случае они придут гораздо позже. Им нужно было выиграть время, попытаться задержать тугар не на день-два, а на неделю или, если возможно, на две. Каждый новый день приносил больше ружей, больше пороха и, главное, жизненно необходимую провизию, которая продолжала поступать с полей.

Он должен выиграть время и был вынужден сделать это, пожертвовав частью своей армии, хотя, ввиду ее малочисленности, терять людей было никак нельзя. Его помощники собрались вокруг него. У многих были суровые лица, у других же, в особенности у новоиспеченных командиров дивизий и бригад, глаза восторженно блестели оттого, что им предстояло вести в бой такое количество воинов.

С реки донесся свисток «Оганкита»: корабль тронулся вверх по течению, к броду. На его борту находился авангард Тридцать пятого полка, четыре «наполеона» и дюжина легких пушек, которые должны были служить плавающей батареей, держащей под прицелом брод.

— Итак, джентльмены, пора выступать, — сказал Эндрю спокойно.

С бурными криками восторга офицеры галопом поскакали к своим подразделениям, представляя довольно забавное зрелище на своих неповоротливых клайдсдейлах.

Эндрю посмотрел на Майну, Калинку и Флетчера, стоявших рядом с ним.

— Джентльмены, я покупаю для вас время кровью. Вы понимаете это? Время в обмен на человеческие жизни. Выжмите из него все, что можете. — И он пришпорил коня.