Светлый фон

Подойдя к краю причала, Шудер устремил взгляд на море к западу от Тира.

— Завтра утром здесь будут пятьдесят судов, — сообщил ему Буллфинч. — Мы сразу начнем вывозить ваших людей.

— Ты говоришь об эвакуации? — спросил у него Ганс.

— А разве не в этом заключался ваш план? — удивился молодой адмирал.

Ганс сплюнул еще раз и покачал головой:

— Мы взяли этот город, и теперь он наш. Нравится нам это или нет, но нас ждет война с Карфагеном.

— Что вы хотите сказать, сэр?

— Буллфинч, мы не уйдем отсюда.

— Сэр?

Ганс слабо улыбнулся:

— Если мы удержим этот город, то бантаги будут вынуждены остаться здесь, чтобы прикрыть свой фланг. Это тот плацдарм, откуда мы откроем второй фронт. Дьявол, Гаарк обошел нас с фланга. Теперь мы сами будем угрожать ему таким же маневром. Контролируя море и этот порт, мы обезопасим себя от нападения на Рим. Ты подвезешь сюда припасы, и мы будем держаться здесь до скончания века. Вывези отсюда раненых, но все остальные останутся здесь. Черт возьми, я заплатил за этот город большой кровью, и именно отсюда мы нанесем Гаарку ответный удар!

Глава 14

Глава 14

Валясь с ног от усталости, Эндрю добрел до двери санитарного вагона, постоял возле нее пару секунд, собираясь с силами, и наконец вошел внутрь. Находившаяся в дальнем конце вагона Кэтлин удивленно вскинула голову и мгновение спустя уже летела навстречу мужу. Ее руки обвились вокруг него, и вдруг Кэтлин отпрянула от Эндрю, заметив гримасу боли на его лице.

— Ты ранен? — выдохнула она. Эндрю вновь притянул жену к себе.

— Царапина. У меня были раны и посерьезней.

Не обращая внимания на слабые протесты мужа, Кэтлин заставила Эндрю сесть в кресло и, встав на колени, расстегнула пуговицы на его мундире. Полковник поежился, сознавая, что предстал перед любимой женщиной не в лучшем виде. Он не мылся уже несколько недель, а последние три дня еще и не спал.

— Я воняю, и у меня вши.

— Не забывай, что я доктор.

Стянув с мужа форменную куртку, Кэтлин взяла ее за воротник двумя пальцами и отшвырнула к двери вагона. За мундиром последовала изодранная в клочья рубашка.