— И это говорит человек, который обзывал меня тупоголовым ирландцем! — вмешался Пэт. — Винсент Готорн, я думаю, что ты еще больший псих, чем я.

— Как жизнь, Пэт?

— Отлично. Дьявол и преисподняя, давно я не участвовал в такой отличной драке, — ирландец виновато покосился на Касмара. — Прошу прощения, ваше святейшество.

Патриарх улыбнулся:

— Черт с тобой, Пэт; мне довелось услышать ругательства и похуже, после того как я присоединился к армии.

— Будь я проклят, Винсент, — воскликнул О'Дональд, явно испытывая облегчение оттого, что Касмар избавил его от необходимости тщательно выбирать слова. — Ты бы видел, как я жахнул по бантагам из моих пушечек. А броневики этого пацана Тимокина! Господи, вот это был бой так бой!

— Жаль, что меня при этом не было.

Наклонившись, Эндрю сжал руку Винсента.

— Ты все сделал правильно, сынок. Я знал, что могу на тебя положиться. Ты пошел на эту жертву во имя великой цели. Не ради меня, Пэта или Эмила. Мы вывели из вражеского капкана четыре корпуса. На этот раз все было иначе, чем при Потомаке.

— Что с Гансом?

— Мы только что получили телеграмму из Рима. Буллфинч добрался до него, они сейчас в Тире.

Винсент вздохнул и устало откинулся на подушку, его лицо исказилось в гримасе боли.

— Кэтлин? — прошипел Эмил.

— Джентльмены, попрошу вас немедленно удалиться, — распорядилась Кэтлин.

Винсента затрясло в приступе лихорадки, и он попытался сесть. Кэтлин уперлась ладонями в его плечи и заставила раненого лежать смирно.

— Не бросайте меня одного, — прошептал он.

— Я здесь, сынок, — тихо отозвался Эндрю.

— Сэр, я боюсь.

Эндрю провел рукой по пылающему лбу Винсента, успокаивая юношу.

Взгляд Готорна вновь переместился на Кэтлин.