– Убить их… – сквозь звон перестающей бежать по жилам крови донеслись слова брата, и наступила тишина.

* * *

Камикуру Хина легко скользила в тенях, следуя за фургоном гостей. Вот же глупцы! В душе девушки клокотала невообразимая злость. Отец отчитал её как маленькую, а главное, за кого! За этих… эти… от ярости эпитеты, способные передать её отношение к обидчикам, вылетели из головы.

Да ещё этот человек! Да как он посмел! Пусть ему удалось… случайно, конечно! Случайно, и даже, наверно, с помощью магии… да, именно так и не иначе. Ему удалось случайно и с помощью магии скрутить её. Но бой ещё не был закончен. А отец… он встал на сторону этих мерзавцев из триады!

И пусть он утверждает, что это не так. Она докажет! Проследит и разоблачит всё! Все их преступные замыслы. Тем более что равной ей в скрытном проникновении в родном додзё не было никого, кроме отца-наставника и покойной матери. Вот и теперь за столько времени они так и не заметили её, скользящую в тенях, прямо за их повозкой.

Преодолеть стену логова бандитов было ещё проще. Стража триады отвлеклась на гостей, и девушка легко перемахнула ограждение высотой в два эльфийских роста, даже без использования специальных приспособлений. Да и на крышу особняка, в котором ютился оябун Кун Жо Пэ, забралась без проблем.

Оставалось лишь затаиться и проследить за всеми незаконными делишками этого… ух, как она была зла на этого человечишку. Девушка нервно потёрла взмокшие ладони. Отчего-то ощущение крепких мужских пальцев, с лёгкостью удерживающих напрягающую все силы эльфу, никак не хотели проходить. Да и его касания она чувствовала до сих пор. Что бесило её ещё больше.

Да ещё этот его хлопок по попке и прощальные: «Беги, цыплёнок», что он произнес, отпустив её по просьбе отца. Значит, он знал, кто она такая, раз подобрал самый обидный синоним к её имени. А папа… он лишь рассмеялся, когда она ему это рассказала. И тоже назвал цыплёнком. Но она докажет. Всем докажет, что…

Закончить мысль Хина не успела. Чьи-то сильные и жёсткие, но совсем не аккуратные, как у того человека, руки впечатали её голову в черепицу крыши, позвоночник прижало колено, а на рывком поднятую голову набросили совершенно непрозрачный и гасящий все звуки мешок.

Судя по всему, её закинули на плечо, но несли не долго. Не прошло и трёх раз по сто ударов сердца, как наставлял отсчитывать время в подобных случаях отец, её, ещё в те времена маленькую девочку, когда всё те же руки буквально швырнули Хину на камни, выбив разом весь воздух из лёгких. И пока она судорожно раскрывала рот, стараясь отдышаться, – сорвали и мешок, и защитную маску.