Первый, кого она увидела на залитом солнцем дворе, был всё тот же человек Ирг-рорь, вроде бы так его называл триадовец. Но выглядел он теперь совсем по-другому. В одной руке зажат молот, на другой – надет щит, в котором с первого взгляда угадывалась дворфийская поделка. Точнее, практически произведение искусства, даже её скромных познаний хватило, чтобы определить мастерство, с которым был тот выполнен. И его наличие никак не вязалось с более чем скромными доспехами оскалившегося, сверкающего глазами парня. Разве что молот не подкачал, она это ещё тогда, у ворот додзё заметила.

– Брат-тэсе, ты ошибаешься. Мои помыслы и дела… – речь прервалась, сменившись каким-то хрипом и бульканьем, заставив эльфийку, наконец, оторвать взгляд от изготовившегося к бою и не решавшегося нанести первый удар человека и посмотреть в другую сторону.

Лучше бы она этого не делала. В руках оябуна, а девушка узнала его мгновенно, корчился в предсмертной агонии эльф, чертами лица очень похожий на главу местной триады. Но главное, она его узнала. Это именно он приехал утром к воротам додзё, вместе со своим спутником, и устроил заваруху… или это она устроила нечто непотребное. Но именно за ними она следила, надеясь узнать чужие секреты. Узнала. Но теперь это Хину ничуть не радовало.

– Убить их, – голос эльфа, только что собственноручно убившего своего родственника, был всё так же сух и лишён эмоций.

Возможно, он хотел добавить что-нибудь ещё, но значения это не имело. Девушка видела, что осторожный оябун не стал приближаться к человеку настолько, чтобы тот мог достать его своим оружием. Но для того этот факт не оказалось препятствием. Свистнувший в воздухе молот в самой верхней точке дуги вдруг начал меняться, вытягиваясь в длину, и вот у него появилось приличного размера копейное остриё. Оно выросло из шипа на торце, а затем оружие рухнуло вниз. Хине показалось, что навершие засветилось, а в десяти сантиметрах от головы оябуна вспыхнула чёрная бурлящая преграда. Всего на секунду, затем что-то громыхнуло, и удлинившийся молот вонзился крюком обуха прямо в темя эльфа. И почти сразу же рывком вернулся к своим начальным размерам, разрывая черепную коробку уже бывшего босса триады. На нём же остались лишь потёки крови, обозначая, что свою первую жертву он уже забрал.

Секунда тишины, порождённая шоком от столь быстрого и эффектного убийства, закончилась дикими криками, заполнившими двор. Со всех сторон к замершей у фургона фигуре бойца с молотом и щитом рванулись все обитатели дома и бойцы триады, вооружившись всем, что было под рукой.