Ожесточение и ненависть во взглядах читались все отчетливее. Теперь прохожие начали останавливаться, провожая Мартина взглядами. Их губы кривились от злобы и отвращения. Пожилой мужчина, преспокойно читавший газету, сидя на скамейке, вскочил на ноги, стоило Мартину поравняться ним. Он что-то злобно прошипел Мартину вслед, яростно комкая газетные страницы. Старушка, рассыпавшая зерно для парковых птиц, швырнула горсть Мартину под ноги, бормоча неразборчивые проклятья. Мартин отпрянул и чуть было не налетел на молодую пару. Его снова обдало волной беспричинного гнева. Мужчина ухватил Мартина за ворот рубашки.

– Куда идешь, урод?! Смотри под ноги, наркоман чертов! – прошипел он, приблизив свое лицо к лицу Мартина. И толкнул его от себя.

– Не отпускай его, ты что не видишь? – нежное лицо его спутницы перекосилось от злобы, – Ты что, не видишь? – она не могла подобрать нужное слово. «Не видишь, что мы его ненавидим?!» – хотелось ей сказать, но даже в этом гневном припадке, этот аргумент все еще казался странноватым.

Мартин отшатнулся от них, не понимая, что нашло на жителей города. Он опустил голову и ускорил шаг, стараясь не смотреть в глаза прохожим. Он шел, уставившись себе под ноги, но кожей ощущал волны ненависти, исходящие ото всюду. Машины начали притормаживать у обочины, водители высовывались из окон, чтобы бросить оскорбление в его адрес, запустить в его сгорбленную спину не затушенный окурок. Уличные торговцы переставали улыбаться и заманивать покупателей, стоило Мартину приблизиться к их лоткам. Хвастливая радость сползала с их лиц, глаза сужались в злобном прищуре.

Мартин не понимал, что происходит, как себя вести в этом сумасшедшем мире. Когда против него выходило трое здоровяков с битами, он понимал, что может вступить с ними в бой, одного откинуть к стене, второму проломить череп. Он понимал, что в их ненависти лежат низменные инстинкты и умственная недоразвитость. Но не мог же он ударить старушку, лысеющего толстяка с газетой, да любого прохожего, который внезапно ощутил к Мартину кипучую ненависть. Мартин чувствовал себя беспомощным и, главное, обманутым. За что?

– Я не сделал вам ничего дурного! – не выдержал он, когда торговец овощами обрушил на него поток неразборчивой брани, в которой перемежались английские и турецкие ругательства. Его голос вызвал еще большее негодование, как если бы Мартин ответил встречным потоком ругани. Румяный мясник в соседней лавке покраснел от злости. Он ожесточенно рубил кусок мяса, будто вымещая на нем всю ненависть, которую испытывал к Мартину.