– Не пройдет, – отрезала она. – Плохо стараешься.

– А чего? – возразил я. – У нас там, в КГБ, половина евреев. А может быть, и все, кто знает! Маскируетесь, гады.

Она покачала головой.

– Не аргумент. Есть наши евреи, а есть не наши.

– Во блин, – протянул я пораженно, – а я думал, вы все одна нация… Или организация, как говорил Генри Форд, изобретатель бесчеловечного конвейера, убившего Чарли Чаплина. Но все равно, у нас будешь среди своих!

– В гробу я видела таких своих, – отрезала он. – Мои сражаются за Израиль, а не строят против него козни!..

– У нас не строят, – заверил я. – У нас, как бы помягче, занимаются более крупными проектами. Помасштабнее кленового листа на спине арабского слона.

– Масштабнее Израиля нет ничего, – заявила она. – Надеюсь, ты уже проникся чувством вины и готов предложить помощь в поиске частей ядерной бомбы?

Я посмотрел на нее оценивающе.

– Люблю патриотов… На любое преступление готовы ради высоких целей. Ладно, скисать рано. Забыла, у нас есть еще Митчел Хиггинс?.. Подумаешь, олигарх… Найдем, как к нему подступиться. А потом отыщем и эти пропавшие штуки. Это так же просто, как упасть шекелю!

– Шекель не рубль, – огрызнулась она, – с чего ему падать?.. Он не падал и не упадет.

– Может быть, – предположил я, – заменить в России рубли на шекели?.. Чтоб тоже не падал?

Она фыркнула.

– Трусы своему рублю наденьте. Нам бензина хватит на обратный путь? Или попробовать купить у здешних?

– Нам хватит, – ответил я бодро, – а вот в машине маловато.

– А запасной бак?

– Запасной на то и запасной, – пояснил я.

Она посмотрела с надеждой.

– Надеешься, догоним?

– Не догоним, – сказал я, – хоть согреемся… Что так смотришь?