Всё верно. Пока беглецы пройдут расстояние до будущего лагеря, где мы станем держать оборону, дамы десять раз успеют вымыться… Двигатель рявкает, и мы отправляемся вдогонку за караваном. А потом обгоняем его, торопясь к старому городищу.

– Э, не забывай, что у тебя прицеп!

Сын послушно сбавляет скорость, и стрелка спидометра останавливается на цифре 70. Гляжу в зеркало – фургон идёт ровно. Да и то – поверхность степи плоская, словно каток.

Да и Вовик, как я погляжу, уже освоился с техникой. Держится расслабленно, как и положено опытному водителю.

И тут чувствую, как меня тянут за ногу. Эт-то ещё что?! Наклоняюсь – на меня из-под сиденья смотрят знакомые круглые глаза. В голове слышу голос:

«Ты шоколадку обещал».

Лезу в бардачок, куда сгружены обещанные подарки для гараха, достаю большую плитку. Спрашиваю тоже мысленно:

«Там будешь или вылезешь?»

Вздох:

«А орать не станут?»

Философски отвечаю:

«Поорут и перестанут».

«Логично», – так же глубокомысленно отвечает он.

Затем полностью выбирается из-под седлушки, я подхватываю его на руки, водружаю на коленки. Вручаю очищенную от фольги плитку. Грызи.

– Мням-мням! Вкуснятинка! – Он урчит от удовольствия, лакомясь редким, да что там редким, просто невиданным в этих местах угощением.

Между нашими сиденьями просовывается головка любопытной Юницы, она удивлённо восклицает на весь салон:

– Ой, какой интересный зверёк! Откуда, папа?

Дамы, привлечённые её возгласом, тоже привстают со своих сидений, заглядывают мне через плечо, секунду-другую рассматривают сидящего у меня на коленях гараха, грызущего удерживаемую передними лапами плитку шоколада, затем исчезают, и я слышу истошный визг. Вова от неожиданности пригибается, а я оборачиваюсь и спокойно жду, пока те затихнут. Минута. Ещё одна. Ничего себе у них лёгкие! Наконец наступает тишина. Круглые от ужаса глаза, белые лица… Вдруг зверь со вздохом откладывает плитку, встаёт, балансируя на ходу, кладёт передние лапы мне на плечи и говорит нормальным человеческим языком:

– Ну, тарах. Ну и чего? Вы – невкусные. Я вас есть не буду. Только не орите, пожалуйста. Уши болят.

Мы с сыном не выдерживаем, смеёмся. На весь салон. А ушастый поворачивается к Юнице, с недоумением смотрящей на маму и Хьяму: