Замолкаем, спокойно глядя на бескрайнюю степь.

– Земля здесь… Всю планету накормить можно. Всё же, что там у нас делается?

И сын начинает меня знакомить с положением дел в нашей колонии…

Незаметно пролетает час, краем глаза я вижу, как время от времени дефилируют девчонки из прицепа. Ни Аоры, ни тем более Хьямы не видно. Похоже, мои дамы, точнее, моя дорогая будущая половина и потенциальная сноха желают произвести убойное впечатление на меня и моего сына…

– Пулемётов у нас два. Патронов ты к ним привёз?

– Тысячу двести. Все в коробках.

Просто великолепно! Но врагов с подкреплениями куда больше. Впрочем, можно рассчитывать на эски, на наши автоматы, снайперские винтовки и оружие наших беженцев.

– Думаю, минные заграждения поставим там, – указываю направление, с которого подходит караван и преследователи. Не сдержавшись, упрекаю парня, хотя он ни в чём не виноват: – Будь у нас миномёты…

– Па! – восклицает тот. – Никто даже подумать не мог, что вы в таком положении! Если бы знали, перекинули бы роту десантников со всем положенным по штату, и чихать нам на океанцев…

Всё правильно. Опять моя ошибка. Бодрился, докладывал, что всё в порядке. И вот тебе результат: «всё отлично». Теперь погибнут люди, которые могли бы стать отличными членами нашего общества. Молчу, потом достаю сигару. Сын щёлкает зажигалкой. Раскуриваю, пускаю колечки дыма.

– Что-то долго дамы там возятся, – роняет сын.

– Угу, – односложно отвечаю я.

Позади раздаётся шорох. Рефлексы срабатывают у нас синхронно, поэтому и действуем одинаково и мгновенно: вскакиваем, пригнувшись, готовые в следующий момент перекатиться в разные стороны и открыть огонь из всего, что при нас имеется. Но тревога ложная – это Юница.

– Папочка, мама просила сказать, что вы можете идти купаться. Все остальные уже вымылись.

– Хорошо, милая. Сейчас идём.

Сын улыбается, глядя на меня, потом говорит:

– Иди ты, а я после. Покараулю пока.

– Хорошо. Я недолго.

Нам, мужчинам, в отличие от женщин, чтобы привести себя в порядок, надо куда меньше времени… Оставляю Володе свой пистолет-пулемёт, боезапас к нему, иду к озеру. На его дне бьют ключи. Так что вода чистая… Через тридцать минут сижу в чистом обмундировании снова у входа в городище, пока сын приводит себя в порядок. Шаги за спиной. Но это оказывается не он. Хьяма. Ужасно, просто почти до потери сознания смущённая.

– Батюшка… – тянет она, не решаясь задать вопрос, потом всё же выдавливает из себя: – А обо мне ваш сын ничего не говорил?