Фабория кивнула, а про себя с облегчением выдохнула. Но все-таки не удержалась от язвительного вопроса:

— А на меня это тоже распространяется? Могу я капельку попрыгать от счастья, что все заканчивается, или не стоит?

— Тебе уж точно не стоит, — усмехнулся капитан.

— Это почему? — тут же насторожилась девушка.

— Потому что плавание для тебя не заканчивается. Так же как для меня или боцмана Вантардага.

Фабория чуть прищурилась, соображая, и опять кивнула, поняв, о чем говорит капитан:

— Мне еще товары сбывать, так?

— Именно. Насколько я помню у нас в трюмах главным образом всякие механизмы котелковские, да?

— Так и есть, почти девять гроссов бронзы. А еще немного шелка, четверть гросса зеркал и десять ящиков центромирского рома, который вы велели оставить.

— И за сколько времени ты думаешь все это продать? Кроме рома, конечно, его я сам знаю, кому реализовать.

Фабория вопросительно на него посмотрела.

— У меня двоюродный брат — хозяин таверны.

— А. Шелк и зеркала не проблема — они быстро улетят. А вот со станками придется повозиться. Мне известно, что они у вас очень ценятся, но спрос на них не слишком велик. Я брала их, прежде всего как долгосрочный капитал, рассчитывая, что вы будете продавать их постепенно в течении нескольких месяцев. Хотя, можно и сразу сбыть перекупщикам, но это где-то минус тысяча «глобусов».

— Ты не совсем права, Фабория.

— Почему, и в чем?

— Не я буду их постепенно продавать.

— Но у нас контракт до конца плавания, вообще-то. Я могу даже шелк с зеркалами на вас спихнуть. Сойду на берег и помашу ручкой.

— И куда, интересно, ты пойдешь? Нет, я понимаю, что и премию ты получишь хорошую. Очень хорошую, скажу тебе по секрету. И на своих сделках, я знаю, очень неплохо заработала. Но все равно это вам с Данго на сезон-другой очень бережливой жизни хватит, не больше. Это я к тому, что хочу предложить тебе стать моим торговым агентом.

Фабория задумалась, спросила:

— То есть вести ваши торговые дела в Дунгрудаде?