Оба прекрасно все понимали, но Ваксиллиум ощутил глубокое сожаление. Будь он на десять лет моложе…

Хотя дело даже не в возрасте как таковом. Дело в том, что эти годы с ним сотворили. Если ты видел, как любимая женщина умирает от твоего же собственного выстрела; видел, как давний соратник и уважаемый законник переходит на сторону зла, – ты уже не будешь прежним. Раны в душе глубже телесных. И заживают они куда медленнее.

Эта женщина молода, полна жизни. Она не заслуживала того, кто состоял из сплошных шрамов, завернутых в толстую оболочку из продубленной солнцем кожи.

– Лорд Ваксиллиум, – приблизившись, церемонно произнес главный констебль.

Бреттин выглядел таким же чопорным, как и в прошлый раз; форменную шляпу он держал под мышкой.

– Главный констебль, – в тон ему ответил Ваксиллиум.

– В связи с вашими сегодняшними усилиями я отправил в Сенат запрос о назначении вас общегородским уполномоченным по досудебному урегулированию.

Ваксиллиум удивленно моргнул.

– Если вы не в курсе, – продолжал Бреттин, – это наделит вас правом вести расследование и производить арест, как если бы вы служили в полиции, и позволит в рамках закона проводить действия вроде тех, что имели место прошлой ночью.

– Очень… продуманно с вашей стороны.

– Всего лишь способ оправдать ваши действия, не навлекая неприятностей на полицейское управление. Я датировал запрос задним числом, и если повезет, никто не поймет, что минувшей ночью вы действовали в одиночку. Кроме того, я не хочу, чтобы вы считали, будто должны действовать в одиночку. Городу не помешает ваш опыт.

– Со всем должным уважением, сэр, ваша позиция претерпела значительные изменения, – заметил Ваксиллиум.

– У меня была возможность передумать. Вам следует также знать, что вскоре я ухожу в отставку. На мое место назначат нового главного констебля, но он будет обязан принять мандат, который выдаст вам Сенат. Разумеется, если Сенат примет положительное решение.

– Я… – Ваксиллиум не знал, что сказать. – Спасибо.

– Это ради блага города. И если вы злоупотребите этой привилегией, ее, вне всяких сомнений, отзовут. – Неуклюже кивнув, Бреттин двинулся к выходу.

Глядя ему вслед, Ваксиллиум задумчиво почесывал подбородок: странно, Бреттина будто подменили.

Появившийся в дверях Уэйн, проходя мимо главного констебля, в знак приветствия чуть приподнял счастливую шляпу – с одной стороны та была в крови – и с ухмылкой приблизился к Ваксиллиуму и Мараси.

– Вот. – Уэйн незаметно передал Ваксиллиуму что-то завернутое в носовой платок. Оно оказалось неожиданно тяжелым. – Добыл тебе еще один из тех пистолетов.