— Убийцы… — шепот с трудом прорывается сквозь судорожно сжатые зубы. — Этот… Айсард, этот проклятый Император… ненавижу!

В порыве ярости юноша швыряет инфопланшет в стену. И только тогда запоздало замечает отца, безмолвно застывшего на пороге комнаты.

— Отец?! Прости, я… я веду себя недостойно. Прости, — сбивчиво тараторит Сельвин поспешно поднимаясь на ноги. Нелепым движением пытается пригладить растрепанные волосы, второй рукой вытирая влажные дорожки под глазами.

Почему-то очень хочется услышать от родителя привычные нотации — и почувствовать, что хоть что-то в этом мире осталось прежним. Однако Альберт Вельн и не думает укорять сына за слабость: он просто подходит ближе и кладет руку ему на плечо, крепко сжимая пальцы. Но Сельвин все же чувствует, что ладонь отца, всегда такая крепкая и надежная, слегка дрожит.

— Ничего, — с тяжелым вздохом произносит лорд. — Ярость — правильное чувство, Сельвин. Гораздо лучше, чем апатия.

Немного ободренный, юноша вскидывает голову. Пристально всматривается в глаза отца, отчаянно ища в них понимания и поддержки:

— Эти люди… они должны умереть, отец. За то, что они сделали с нашей семьей. За то, что они сделали с Рутаном, — злоба, звучавшая в этих словах, поразила его самого. Юный принц никогда не думал, что способен так искренне ненавидеть. Так отчаянно желать кому-либо мучительной смерти.