Получив адрес и на этом распрощавшись с контрабандистом, девушка закинула на плечо рюкзак и неспешно пошла по тропинке. У нее все еще слегка кружилась голова и подкашивались ноги, а ветви деревьев то и дело цеплялись за волосы и куртку, но раздражения Лика не чувствовала. Напротив, она была готова скакать вприпрыжку от переполнявшей ее эйфории.
«Я жива. Я свободна. Все закончилось!»
Хотелось смеяться в голос. Вот теперь, с чистыми документами и какими-никакими, но деньгами, она заживет по-новому. Как нормальный человек и хорошая мать.
* * *
«Не надо. Ты этого не сделаешь. Ты же любишь меня. Ты же…»
«Не надо. Ты этого не сделаешь. Ты же любишь меня. Ты же…»
Кровь оглушительно-громко пульсирует в висках. Надсадно бьется сердце в груди.
Кровь оглушительно-громко пульсирует в висках. Надсадно бьется сердце в груди.
Спасения нет. Исанн знает это. И все равно продолжает смотреть на экран радара в безумной, отчаянной надежде.
Спасения нет. Исанн знает это. И все равно продолжает смотреть на экран радара в безумной, отчаянной надежде.
Надежде, что на этот раз все будет по-другому.
Надежде, что на этот раз все будет по-другому.
Но координаты сменяют друг друга все так же неумолимо.
Но координаты сменяют друг друга все так же неумолимо.
Неужели это повторится опять? Неужели она обречена переживать это вновь и вновь?!
Неужели это повторится опять? Неужели она обречена переживать это вновь и вновь?!
— Мы еще встретимся. В следующей жизни, помнишь?
— Мы еще встретимся. В следующей жизни, помнишь?
Который раз она слышит эту фразу? Десятый? Сотый?
Который раз она слышит эту фразу? Десятый? Сотый?