Две половинки одного целого. Когда-то Исанн смеялась над подобными словами…

…до тех пор, пока ее половинку не отняли у нее. Не вырвали с мясом, оставив рваную, неизлечимую рану.

— Зачем? — выдавливает она из себя. — Зачем ты так поступил со мной? Мы могли бы быть счастливы… ты мог бы быть моим…

Сельвин крепче прижал ее к себе.

— Исанн… неужели ты так ничего и не поняла? — прошептал он, гладя ее по голове. — Надо же… при всем твоем уме, при всем твоем опыте… ты до сих пор остаешься избалованной маленькой девочкой, слепо верящей в мудрость своего отца. «Все будет твоим — все, что пожелаешь… нужно лишь уметь добиваться своего. Кровью и потом, жестокостью и подлостью… чужие судьбы и желания должны волновать тебя не больше, чем грязь под ногами», — не так ли?

Он горько усмехнулся:

— Видишь, какие непредсказуемые результаты дает эта формула, если руководствоваться ею и в любви? Тебе следовало бы понять это еще двадцать лет назад — когда твоя мать тихо собрала вещи и ушла из дома.

— Откуда ты…

— Не удивляйся. Мы — одно целое, моя дорогая. Сейчас больше, чем когда бы то ни было.

— Тогда почему я не вижу тебя насквозь?