Своего отца, сына убитого Императора, Эн-уру-гал практически не видел. Тот вначале прислуживал их владельцу, но прогневив господина, попал на рудники. Знающие об этом миссии Республики ничего не предприняли, закрыли глаза, как закрывали их тысячи раз, ослеплённые блеском дармовых самоцветов. Оказавшись в шахтах, Нер-мал протянул не больше сорока лет. Умер наследник в забое и его труп, пока не стал разлагаться, ещё несколько дней провалялся под землёй. И лишь когда из-за вони взбунтовались остальные рабы, Эн-уру-галу и матери разрешили забрать тело. Они хоронили его рядом со своим домом, под свист и смешки собравшейся толпы, долго, с трудом выбивая в каменистой почве каждый сантиметр. Хоронили, чтобы утром найти уже осквернённую могилу. Эн-уру-гал помнил тот тихий вздох матери, когда она, встав с зарёй, вышла на порог, споткнувшись об голову мужа. Выбежав, он увидел лишившуюся чувств женщину и порубленное на куски тело отца. В это мгновение последний наследник навсегда простился с детством. Что-то в нём затихло, онемело. Рядом с домом вертелись соседские мальчишки, смеялись, бросали в того камни. Эн молча собрал ошмётки тела, отнёс в дом мать, вернулся. Не проронив ни звука, он облил куски маслом, поджёг. Ругань не утихала. Не знающие отпора мальчишки подошли ближе. Кто-то спустил штаны, направляя струю то в костёр, то на стоящего подле него парня. Все дружно рассмеялись. Эн-уру-гал покосился на ближайшего из них, не понимая, как его руки оказались у того на шивороте. Через секунду он уже держал оравшего во всё горло соседа, с силой вдавливая его лицо в разгоревшийся костёр. Отбросив парня, Эн оглянулся, готовый ко всему, но дети более не смеялись. Медленно те жались назад, не отрывая перепуганных взглядов от неистовых, горящих ненавистью глаз наследника. Стоило сорваться с места одному, как остальные кинулись вслед, бросая обожжённого товарища.

С того случая сверстники Эн-уру-гала не трогали, но жить ему легче не стало. Убитая горем мама слегла. Чтобы не умереть с голоду, парню пришлось занять её место на приисках. Больше на работу она не вышла. Протянув ещё полгода, женщина тихо скончалась во сне, не сказав на прощание ни слова. Он сжег её тело, развеяв прах далеко за пределами поселения, взобравшись на высокий пологий курган, пуская его по ветру, и чёрный пепел мелким облаком ещё долго оседал поверх такого же чёрного песка, навсегда скрывшего в себе ничем не обозначенную могилу матери. Эн-уру-гал остался один.

На приисках он пробыл лет двадцать, до тех пор, когда владелец шутки ради не взял его на один вечер прислугой, поставив на старое место отца. Гости пришли в неописуемый восторг, когда маленький наследник прислуживал тем за столом, глотал слюну от объедков, соскребал их блевотину с полов, выносил горшки, полные дерьма. Так он прижился в господском доме. Полетело время. Эн взрослел. Терпел. Низко кланялся господину, прятал непокорные глаза, ждал. Он давно бы уловил момент, чтобы прирезать эту пухлую свинью, но не о такой мести мечтал наследник. Убить! Убить их всех! Эн-уру-гал жил этим словом и верил — случай обязательно представится…