— Лично я всегда рассматривал это как пустую болтовню братства, — искренне сказал Кельсер.

— Но мне приходилось видеть женщин-скаа, родивших больше десятка детишек, и притом я не могу назвать ни одной знатной семьи, где родилось бы больше трех наследников.

— Это просто традиция.

— А разница в росте? Не зря же говорят, что раньше отличить скаа от знатного человека можно было по внешнему виду. Теперь все не так, слишком много полукровок, но большинство скаа все равно низкорослые.

— Я думаю, дело в питании. Скаа никогда не едят досыта.

— А что ты скажешь об алломантии?

Кельсер нахмурился.

— Вот видишь? Тебе придется признать, что физические различия все-таки есть, — заявил Хэм. — Скаа не может стать туманщиком, этот дар проявляется только у тех, у кого в предках был знатный человек не дальше пятого колена.

Это действительно обстояло так, тут спорить не приходилось.

— Скаа и думают иначе, чем знатные люди, — продолжал Хэм. — Даже наши солдаты весьма робки, а ведь мы отбирали храбрейших! Йеден прав насчет большинства скаа: они никогда не станут мятежниками. Вот я и думаю… а что, если между нами действительно есть серьезные различия? Что, если аристократы имеют право властвовать над нами?

Кельсер замер на месте.

— Ты не можешь всерьез так думать.

Хэм тоже остановился.

— Ну… я и не думаю. Просто иногда мне это кажется странным. Лорды владеют алломантией, правильно? Может, так и задумано, чтобы они стояли у власти?

— Кем задумано? Вседержителем?

Хэм пожал плечами.

— Нет, Хэм, — серьезно сказал Кельсер, — это неправда. Неправда! Я знаю, такое трудно понять… все это длится слишком долго, но в жизни скаа есть что-то по-настоящему неправильное. И ты должен в это поверить.

Хэм немного помолчал, потом наконец кивнул.

— Пойдем, — вздохнул Кельсер. — Я хочу увидеть третий выход.

* * *